Снова рука с револьвером поднялась в воздух. Пленный прямо смотрел на офицера: офицер целился в грудь.
И в третий раз револьвер дал осечку.
— Колдовство, — сонно сказал офицер. — Это колдовство.
Наконец, в четвертый раз, револьвер дернулся в руке офицера, и раздался выстрел. Офицер вздохнул и закрыл глаза: с пленным было покончено. Но когда он посмотрел в том направлении, куда стрелял, он увидел прямую высокую фигуру, не сдвинувшуюся с места.
— С пяти шагов попасть не можете, — насмешливо заметил пленный. — Ну, представление окончено. Через десять минут я вас покидаю.
— Вы не уйдете… — нерешительно сказал офицер. Пленный махнул рукой:
— Сядьте, отдохните немного. Вы, должно быть, устали от стрельбы.
Они сели — и офицер заснул, не успев закрыть рта. С полатей слышалось равномерное дыхание крестьянки.
Тарасов, почти сползший с табуретки, спал, вися в воздухе и покачиваясь.
— Сонное царство, — пробормотал пленный. Потом он открыл завизжавшую дверь и вышел.
Офицер проснулся через пять минут. Пленного не было.
Тогда он вскочил с места, вытащил из кобуры Тарасова маузер и выбежал из избы. Фигура пленного чернела уже довольно далеко. Начинался рассвет; снежная пыль взвивалась над дорогой.
Офицер бежал за пленным, не чувствуя холода. Ноги его дрожали, он падал и опять поднимался. В снежной пыли перед ним мелькала узкая спина пленника.
Он выстрелил; пуля зарылась в снег возле правой ноги человека в штатском и тотчас же в деревне завыла собака. На душе офицера сразу стало тревожно и нехорошо. Пленный обернулся.
— Стой! — хотел крикнуть офицер — и не мог. Холодный револьвер прилип к его пальцам.
Теперь пленный шел навстречу офицеру. Правая рука его была засунута в карман.
Офицер с ужасом заметил, что левая, деревянная, рука пленного не была более неподвижной. Офицер не мог пошевельнуться; он молча стоял на снегу, опустив ненужный револьвер и чувствуя, что сейчас произойдет что-то страшное.
Он дернул головой. Деревянный кулак пленного ударил его два раза по лицу; он упал ничком в снег и остался лежать неподвижно.
Размахивая правой рукой и делая большие шаги, пленник уходил все дальше и дальше в поле — пока снег не скрыл его совершенно.
