Пленница моего сердца - [74]

Мэри Эллен прямо-таки не терпелось сообщить Клею, что у них будет ребенок.

Этот день тянулся особенно долго, и, когда работа в госпитале закончилась, она надела длинный шерстяной салоп, накинула на голову капюшон и вышла на крыльцо.

Молодой адъютант Найта энсин Бриггз тут же шагнул ей навстречу:

– Добрый вечер, миссис Найт. – Он приветливо улыбнулся. – Капитан Найт пока занят и просил меня отвезти вас домой. – С этими словами энсин кивнул в сторону ожидавшего экипажа.

– Спасибо, Бриггз. – В голосе Мэри Эллен прозвучало разочарование, вызванное невозможностью поделиться с Клеем чудесной новостью немедленно, но оно вскоре прошло. Так даже лучше, гораздо лучше. Разве не замечательно сказать Клею об этом, когда они останутся вдвоем? Клей, конечно, будет счастлив не меньше, чем она.

Ни насупленное небо, ни ледяной дождь не смогли испортить Мэри Эллен настроение. Всю дорогу до Лонгвуда она улыбалась, а когда вошла в дом, то, протянув верному Тайтусу салоп, первым делом спросила, где ее муж.

– В кабинете, – коротко ответил Тайтус, и Мэри, ослепленная счастьем, бросилась туда, даже не заметив озабоченности в глазах старика.

Но едва она вошла в освещенный огнем камина кабинет, как сразу все поняла. Холодок страха побежал у нее по спине – то, чего она боялась вот уже много недель, случилось. Хотя Мэри Эллен гнала от себя мысль о неизбежном расставании, правда была слишком очевидной.

Клей уезжает.

Увидев жену в дверях кабинета, Клей поднялся. Выражение его лица вмиг стало иным – мягче, нежнее.

Едва он обошел массивный стол, как Мэри Эллен бросилась ему навстречу. Клей прижал ее к себе и стал гладить по светлым волосам.

Мэри Эллен казалось, что она вот-вот утонет в своем горе. Ей хотелось крикнуть ему, чтобы он молчал, чтобы не произносил вслух роковых слов, но она знала, что это бесполезно.

И все же он не мог покинуть ее, покинуть сейчас, когда она ждет от него ребенка и он, как никогда, нужен им обоим.

Мэри Эллен ничего не сказала, она лишь втянула носом воздух, чтобы его запах остался с ней до того дня, как он вернется к ней.

Касаясь губами ее виска, Клей сказал:

– Любовь моя, я уезжаю из Мемфиса.

Не желая его отпускать, она крепче сжала его в объятиях.

– Куда?

– Я принимаю командование броненосцем «Кейро» – он стоит на реке Язу – это вниз по течению Миссисипи.

– Когда? – спросила она еле слышным шепотом. Клей взял ее лицо в ладони и посмотрел ей в глаза.

– Сегодня ночью.

Мэри Эллен с трудом сохраняла самообладание.

– Я помогу тебе упаковать вещи.

– Все уже сделано.

– Да, ну тогда...

– Перед тем как я уеду, – перебил ее Клей, – полюби меня еще раз, любимая.

Мэри Эллен попыталась улыбнуться, но попытка не удалась.

– С удовольствием, капитан Найт.

Рука об руку супруги-любовники поднялись на второй этаж. В спальне с зеркалами с золоченых рамах в мраморном камине ярко горел огонь. Тяжелые шторы из дамасского шелка заранее опустили, и в просторной комнате было тепло и уютно.

Мир с его проблемами остался снаружи, он не мог сюда проникнуть, но все равно Мэри Эллен не стала выдавать мужу свою чудесную тайну – она решила надежно спрятать ее в своем сердце, чтобы не тревожить его на прощание. Раздевшись, Мэри Эллен вскарабкалась на пуховую перину. Она не спускала любящих глаз с мужчины, который готовился к тому, чтобы присоединиться к ней, собираясь раскрыть ему не одни лишь свои объятия, но душу и сердце.

Их тела, освещенные пламенем, отражались в зеркалах, когда Клей вошел в Мэри Эллен со словами:

– Сердце мое никогда тебе не изменяло и никогда не изменит. Ты привязала меня к себе узами крепче тех, что может порвать разлука. Всегда помни об этом, Мэри. Единственная, кого я когда-либо любил, – это ты.

Когда они вышли из спальни, дождь перешел в холодную изморось, но свинцовые облака все так же закрывали низкое небо. У подножия лестницы Клей сказал:

– Я не хочу, чтобы ты провожала меня до пристани, Мэри.

Она улыбнулась:

– Боишься, что я могу заплакать и скомпрометировать тебя?

– Нет, боюсь заплакать сам.

– Позволь проводить тебя хотя бы до ворот.

Кивнув, он помог ей надеть плащ, затем надел шинель. Тайтус вышел в фойе, и Клей, крепко пожав ему руку, сказал:

– Тайтус, я хочу попросить тебя о чем-то очень важном.

– Все, что угодно, капитан.

– Присмотри хорошенько за Мэри.

– Я непременно сделаю это, – пообещал Тайтус и поклонился: – А вы поберегите себя.

– Постараюсь. До свидания, старина.

Взяв Мэри Эллен под руку, Клей повел ее к выходу. По дороге он сообщил ей, что оставил двух своих надежных людей в Лонгвуде для ее охраны.

– Джонни Бриггза ты уже знаешь, как и энсина Дейва Грейбилла, – они оба отличные парни, и если тебе что-нибудь понадобится, непременно помогут. Я буду посылать тебе свое жалованье, но если все же деньги кончатся, у меня открыт счет в Национальном банке Мемфиса на Фронт-стрит. Снимай столько, сколько тебе понадобится.

Когда они подошли к воротам, Клей задумчиво потер лоб:

– Может, я о чем-то забыл?

– Нет-нет, – заверила его Мэри Эллен. – Ты обо всем позаботился.

Черный конь капитана нетерпеливо бил копытом, он словно догадывался, что им с хозяином предстоит долгий путь.