Пленница Белого замка - [5]

Лойз задумался.

— Пожалуй, в "Старой Яблоне". Хозяин пускает путников переночевать. Спать, правда, придется в общем зале. Зато недорого и безопасно. Три ночи потерпеть можно. Раньше не освобожусь, я сюда специально на турнир заглянул. Может, выиграю. Да, еще. В "Старой Яблоне" ужасно готовят. Питайся где-нибудь в другом месте. Ну, я пошел, — Лойз встал, надел островерхую шапочку. Непослушный локон выбился на лоб, прикрыв глаз. Лойз откинул его привычным движением головы. — Если понадоблюсь, я остановился в «Бешеном Лосе».

* * *

Я снова пошла к турнирному дереву. Вдруг вывесили новые гербы? Только теперь планы изменились. Сперва стоило выяснить, что сейчас происходит в родной стране.

Ассалийских щитов не появилось. Больше делать было нечего, только гулять. Я заглянула посмотреть на кулачные бои. Ничего особенного, пыль, грязь, кровь… Крестьяне не гнались за изяществом и красотой.

А вот лучники порадовали.

Они выстроились вдоль очерченной линии. В руках — готовые к стрельбе луки, в колчанах — по пять стрел. Все должны лечь в нарисованный киноварью круг на деревянной мишени.

Лучники старались. Проверяли ветер, поднимая вверх обслюнявленные пальцы, или кидая в воздух горстку пуха. Тщательно целились. Но удача — дама коварная. Проигравшие покинули площадку под язвительные выкрики зрителей. И отвечали на зубоскальство — зубоскальством.

Почти все остались — интересно было узнать победителя.

Пока с поля убирали лишние мишени, и устанавливали новые, зеваки времени не теряли. Спорили, заключали пари, отдавали и получали деньги по результатам первого тура. Были и обиженные, и счастливые.

Но как только распорядитель дал знак продолжать, все стихло.

Снова у каждого — по пять выстрелов. Теперь мишени стоят куда дальше.

В конце осталось восемь стрелков. Кто из них лучший — выяснится завтра, на главном ристалище. Победитель получит награду от самого Лорда, и их имена будут занесены в особый список.

Едва объявили результаты, как площадку заполнили любопытные. Они окружили мишени, измеряли расстояние, крутили в руках стрелы, спорили. Где-то среди них есть егерь. Запоминает оперение стрел, вес, длину. Дома, после таких праздников постоянно выяснялось, кто охотился в Заповедном Лесу. Тут так же будет. Потом, без шума, проводят браконьера его в подвалы замка. А там хоть кричи, хоть песни пой.

Я успела увидеть, чем закончился турнир оруженосцев. Ради заветных шпор парни старались вовсю! На церемонию посвящения не осталась — видела сотни раз.

Но как я не тянула время, к "Старой Яблоне" пришла рано. Трактирщик еще и не думал закрываться на ночь. Я долго пыталась объяснить, чего хочу, но он не понимал. Наконец, я догадалась сложить ладони и поднести к щеке.

Хозяин закивал, вытянул два пальца, а потом потер большой об указательный. Две монеты. Я кивнула, снимая с плеча мешок.

Но трактирщик замотал головой, показал фонарь и дунул, словно задувая свечу. Придется подождать до времени тушения огней. Ладно, тогда и заплачу.

Мужик недовольно прищурился, когда я убрала деньги обратно в кошелек. А ты как хотел? Докажи потом, что платила! В честность людей я не верила.

К вечеру в трактире собрались те, кому не хватало денег для приличного ночлега. Под зорким взглядом трактирщика сдвинули столы, уложили набитые соломой тюфяки. Такие же кинули на пол — хозяин использовал возможность по полной.

Мне досталось место в уголочке. Я свернулась на вонючем матрасе, с головой укрылась плащом и заснула.

Боль. Оранжево-красная, как огонь, пожирающая родной дом, и такая же невыносимая. Сколько она длится? День? Год? Столетие?

Открыть глаза и оглядеться нет сил. Мысли словно превратились в раскаленные угли и выжигают голову изнутри. Звуки вонзаются в уши железными иглами.

Но осмотреться все-таки надо. Приоткрываю глаза. И слепну от яркого света.

Зрение медленно возвращается. Вверху мной — толстые ветки незнакомых деревьев. Они переплетаются высоко-высоко, так плотно, что скрывают небо.

Бесконечно долгие дни, а может, годы, я развлекаюсь, наблюдая, как качает их ветер, и дождевые капли, не в силах сразу преодолеть преграду, собираются на листьях в прозрачную лужицу и упругими струйками срываются вниз.

Иногда мне везет. Они попадают прямо на пересохшие губы, и можно их слизнуть. Сама поймать струю я не могу. Поэтому даже в дождь приходится довольствоваться тем, что водяная пыль просто оседает на теле. Но это не важно. В этом мире деревьев вообще нет ничего важного.

Время идет, и думать уже не больно. Я вдруг понимаю, что листья зеленые, воздух — теплый и свежий, а лежать на земле мягко и уютно.

Осознаю это, и тогда начинаю вспоминать.

Улла. Мое имя. Улла из рода Орвов, Хозяйка Замка-на-Скале. Чтобы осмыслить, уходит немало времени. Но это не имеет значения. Впереди — вечность.

Постепенно из глубин измученной памяти выплывает крик. Брат пытается предупредить об опасности. Тело действует прежде, чем полусонный мозг — распахнутые крылья сметают нападающих, я слышу, как ломаются кости. В нос ударяет запах крови, я ощущаю её капли на лице. Она пахнет железом, и так хочется слизать алые подтеки с пальцев. Но сил не хватает — вчерашняя битва выжала до капли. Сквозь крики боли я слышу непонятный, жуткий звук и…