Пленительные наслаждения - [100]

– Какой из него правитель? – пожала плечами Габби. – Кази до сих пор не умеет считать до десяти. Он не сможет принимать решения, от которых будет зависеть судьба федерации!

– Это мы посмотрим, – самоуверенно произнес лорд Брексби. – Естественно, если Кази-Рао Холькар окажется умственно неполноценным, правительство не поддержит акцию компании.

– Да каждый знает, что Кази дурачок, – проворчала Габби. – Он так туго соображает!

Брексби наградил ее одобрительным взглядом.

– Если дело только в этом, боюсь, нам придется посадить его на трон. В конце концов, – Брексби тихонько хмыкнул, – в нашем правительстве тоже не самые блестящие умы. Но скоро у нас появится возможность самим судить о способностях мальчика, – продолжал Брексби. Квил заметил, что при этом он очень внимательно наблюдает за Габби. – Вчера вечером Ост-Индская компания объявила, что местонахождение Кази-Рао Холькара установлено. По сути, он уже взят под стражу, с тем чтобы…

– Они забрали Кази-Рао? – возмущенно воскликнула Габби.

Брексби кивнул:

– Он находится в доме Чарлза Гранта, если быть точным. Я думаю, завтра вечером принц будет представлен некоторым членам английского правительства. На этом настоял мистер Грант, который, как нам всем известно, склонен к опрометчивым решениям в пользу компании. Но мы, безусловно, не позволим посадить на трон дурачка лишь для того, чтобы мистер Грант смог установить контроль над маратхами.

– Так вы знаете, где находится племянник моего отца? – спросила Габби, как показалось Квилу, с излишней настойчивостью.

– Где ж ему и быть, как не в Лондоне?

К огромному удивлению Квила, его жена облегченно вздохнула. Во всяком случае, ответ Брексби явно ее удовлетворил. Любопытно, подумал Квил.

– А мы приглашены на завтрашнюю церемонию? – спросил он.

– Разумеется, нет, – ответил Брексби. – Мистер Грант совершенно не заинтересован в присутствии леди Дьюленд. Вдруг она убедит моих коллег, что мистер Кази-Рао не способен править провинцией! Но вот я приглашен. А кто мне запретит привести с собой прекрасную виконтессу? – При этих словах на лице его появилось игривое выражение.

– Мы все равно не сможем воспрепятствовать завтрашнему событию, – сказал Квил жене. – Поэтому тебе лучше пойти. С тобой Кази будет чувствовать себя спокойнее.

– Я сделаю для юного принца все, что смогу, – проговорила Габби.

Квил нахмурился. Он ожидал, что принуждение Кази-Рао к появлению на людях вызовет у нее бурный протест. Ничего подобного!

– Если мы удостоверимся, что мистер Кази-Рао не способен управлять владениями Холькаров, причиненное ему неудобство будет не так велико. Всего один вечер. Затем мы уведомим Гранта, что его надежды не оправдались. Но должен вам сказать, что мистер Грант, похоже, уверен, что юноша может выполнять свои обязанности должным образом.

– Я пойду вместе с женой, – заявил Квил.

Брексби поклонился.

– Буду счастлив взять вас с собой, дорогой сэр.

– Я хорошо знаю Гранта, – произнес Квил мрачно, – Его деятельность – одна из причин, почему я продал свой пай в Ост-Индской компании пять лет назад. Этот фигляр способен дискредитировать любое дело.

– Ваши слова, мистер Дьюленд, точно выражают мои чувства, – с живостью откликнулся Брексби. – Леди Дьюленд, – повернулся он к Габби, – с нетерпением ожидаю завтрашнего вечера. – Он встал и галантно поцеловал ей руку, затем поклонился Квилу и покинул комнату.

Габби не осмеливалась посмотреть мужу в глаза.

– Тебя, должно быть, крайне огорчили эти события, – вздохнул он. – Мне очень жаль, что Кази-Рао находится под арестом.

Квил, нахмурив брови, внимательно наблюдал за женой.

– Да, я просто схожу с ума, – проговорила она рассеянно, думая о чем-то своем.

– У меня еще остались друзья из Ост-Индской компании. Завтра утром я к ним загляну и расспрошу, как себя чувствует Кази-Рао.

Габби молча кивнула.

Квил пытался заставить себя уйти, но не мог оторвать взгляда от ее тела. Было так легко вообразить, как он сдвигает с плеч крылышки ее рукавов и его рука плавно скользит вниз. Он быстро отвернулся. Он никогда не возьмет женщину насильно, если она его не захочет. Никогда. А с Габби дела обстояли именно так. Она его не хотела.

Томясь в одиночестве, он думал об этом все ночи напролет. Она возражала против близости с ним из-за своей неискушенности. Возможно, через несколько дней он сумел бы побороть в ней отвращение к испачканным простыням и стыд перед раздеванием. Но у него не было этих дней. Была только одна ночь, после которой мигрень снова уложила его в постель. Как он ни пытался, ему не удавалось избавиться от мысли, что она испытывает отвращение, видя его в таком состоянии.

Он проклинал себя за вожделение, с которым не мог совладать. За нестерпимое желание овладеть своей женой, ласкать ее, доставлять ей удовольствие.

И никогда не отпускать от себя.

Вежливая беседа за ужином была настоящей пыткой. Габби никогда еще не казалась себе такой безобразной. Квил, похоже, не узнал ее знаменитого платья. Когда он попросил ее передать солонку, она была вынуждена сказать о его просьбе лакею, иначе задуманный ею спектакль доставил бы удовольствие слугам, а не ее мужу.