Плененная Вселенная. Стоунхендж - [12]

— Вовсе не боги — люди. В священных текстах сказано, что мужчины должны жениться ради продолжения рода, а женщины — выходить замуж. Но там не говорится, в каком возрасте, и нет ни слова о том, что их можно принуждать к этому против воли.

— Брачный возраст мужчины двадцать один, женщины — шестнадцать лет.

— Таков обычай, но это всего лишь обычай. Он не имеет силы закона…

— Однажды ты уже спорил — и был побит, — визгливо повторил жрец. — Тебя могут побить снова.

— Побить можно мальчика. Нельзя бить мужчину за то, что он говорит правду. Я хочу только одного — соблюдения закона, установленного богами. Как же можно наказывать меня за это?

— Принесите мне священные книги! — крикнул верховный жрец служителям, ожидавшим за дверью. — Это ничтожество узнает правду прежде, чем его накажут Я не помню подобного закона.

— А я хорошо помню, — спокойно ответил Чимал. — Он таков, как я сказал.

Старый жрец откинулся на сиденье, щурясь от упавшего на него солнечного луча. Солнечный свет, лицо жреца… это всколыхнуло память Чимала, и он произнес почти с вызовом:

— Я помню также, что ты говорил нам о солнце и звездах — ты прочел об этом в книгах. Солнце — пылающий газовый шар, который движут боги. Разве не так ты говорил? Или твои слова были иными — что солнце окружено огромной алмазной оболочкой?

— Что такое ты говоришь о солнце? — нахмурившись, спросил жрец.

— Да нет, ничего, — пробормотал Чимал. «Я не смею говорить об этом вслух, — подумал он, — иначе буду мертв, мертв, как Попока, который первым увидел луч. Я видел его тоже, и он был похож на отражение солнца в воде или в алмазе. Почему жрецы ничего не говорили о том, что вызывает этот луч?»

Жрецы принесли священные книги, и мысли Чимала прервались.

Древние и почитаемые книги были в переплетах из человеческой кожи. По праздникам жрецы читали их народу. Теперь служитель положил их на каменную полку и отошел. Ситлаллатонак потянулся к тяжелым томам, поднеся к свету сначала один, потом другой.

— Тебе нужна вторая книга Тецатлипоки, — сказал Чимал. — То, о чем я говорю, написано на тринадцатой или четырнадцатой странице.

С громким стуком книга выпала из рук жреца: тот удивленно вытаращил глаза на Чимала.

— Откуда ты это знаешь?

— Когда эту книгу читали народу, называли страницу. Я запомнил.

— Ты умеешь читать, вот откуда тебе это известно. Ты тайком приходил в храм читать запретные книги…

— Не будь глупцом, старик. Я никогда раньше не бывал в храме. Я просто запомнил, вот и все. — Какой-то бес подбил Чимала продолжать — уж очень велико было изумление на лице жреца. — И я умею читать, если уж хочешь знать. Это тоже не запрещено. В школе при храме я выучил, как и остальные дети, цифры, а также буквы, составляющие мое имя. Когда других учили писать их имена, я слушал и запоминал, так что узнал все буквы. Не так уж это сложно.

Жрец лишился дара речи. Вместо ответа он стал рыться в книге, пока не нашел названных Чималом страниц. Он медленно перелистывал книгу, шепотом читая священные слова. Старик прочел главу один раз, потом вернулся к предыдущей странице и прочел опять. Книга выскользнула у него из рук.

— Вот видишь, я прав, — сказал ему Чимал. — Я скоро женюсь, но только по своему выбору, хорошенько все обсудив со свахой и вождями. Так учит закон…

— Не учи меня закону, ослушник! Я верховный жрец, закон — это я, и ты должен повиноваться.

— Мы все должны повиноваться, великий Ситлаллатонак, — тихо ответил Чимал. — Никому не позволено попирать закон, и каждый выполняет свой долг.

— Ты хочешь сказать, что и я?.. Ты смеешь учить меня обязанностям жреца, ты, козявка! Я могу убить тебя!

— За что? Я не сделал ничего плохого.

Жрец вскочил на ноги, трясясь от гнева и брызгая слюной.

— Ты споришь со мной, думаешь, что знаешь закон лучше меня, умеешь читать, хотя тебя никто не учил. Я знаю, тобой овладел злой дух, и нужно выпустить его из твоей головы.

Чимал ощутил холодный гнев. Гримаса отвращения скривила его рот.

— Это все, что ты умеешь, старче? Убить человека, который с тобой не согласен, хотя он прав, а ты ошибаешься? Что же ты за жрец?

С хриплым воплем верховный жрец поднял кулаки и кинулся на Чимала, чтобы заставить его замолчать. Чимал схватил старика за руки и с легкостью удержал, хотя тот боролся изо всех сил Сзади раздался топот ног — служители кинулись на помощь своему главе. Как только они оказались рядом, Чимал отпустил старика и отступил, криво улыбаясь.

И тут это случилось. Старик снова поднял руки, широко открыл беззубый рот и закричал — но не мог выговорить ни слова. Крик перешел в болезненный стон, и жрец, как подрубленное дерево, рухнул на пол. Его голова гулко ударилась о камень, и он остался лежать неподвижно. Глаза старика закатились, а на губах появилась пена.

Другие жрецы бросились ему на помощь, подняли и унесли. Один из стражей, вооруженный дубинкой, ударил сзади Чимала по голове. Будь это другое оружие, удар был бы смертельным. Чимал потерял сознание, и жрецы, пиная бесчувственное тело, уволокли его тоже.

Солнце, вышедшее из-за гор, светило сквозь проем в стене и зажигало огонь в драгоценных камнях, из которых были сделаны глаза Коатлики.