Плен - [2]

На следующий день, когда Ваня вышел, Нина пересилила себя, улыбнулась ему как-то криво и нерадостно и выдавила:

– Привет!

Но тут же, опомнившись, испугалась, что он обидится – она с ним разговаривает, а он же не слышит! И Нина, смущенная и испуганная, поспешно кивнула и даже помахала рукой, чтобы наверняка. Ваня понял. Он радостно улыбнулся в ответ и пожал Нине руку. Нине от прикосновения стало странно и тепло. Играя, все постоянно хватали друг друга, пихали, били, но в этом прикосновении было какое-то особенное стеснительное чувство, что-то секретное, и Нина почему-то отдернула руку. Ваня застеснялся тоже и убежал в подъезд. Нина хотела тоже убежать домой, рассказать маме, но дома мама заставила бы ее мыть посуду или пол, а хотелось еще погулять. Хотя бы немного.

Ваня вернулся через несколько минут и сунул Нине в руки горсть неспелого гороха. Нина, как и остальные, обожала зеленый горох. Даже не сами веселые шарики-горошинки, а стручок. Если его пожевать, то во рту останется вкус сладкой и сочной травы.

Этот внезапный подарок был таким волнующим, что Нина растерялась и, кажется, даже не поблагодарила. Ваня тут же убежал обратно в подъезд и подглядывал с балкона за тем, как Нина, усевшись на мячик, ест горох. Нина почему-то знала, что он будет смотреть на нее с балкона, и посматривала наверх. Ваня тут же прятался и выглядывал снова. Нина смеялась, и он тоже.

Всю ночь Нина не могла заснуть. Она вспоминала, как весело Ваня высовывался из-за перил, и думала, что с ним, оказывается, тоже можно играть. Только не как с большими, а как с маленьким, который еще не умеет разговаривать. От этого становилось приятно и тепло внутри, будто ей открылась какая-то огромная тайна.

В выходной они встретились во дворе и еще немножко поиграли. У Вани был маленький перочинный ножик, и он вырезал им на земле всякие кружки и зигзаги. Он дал повырезать и Нине. Это было очень интересно, но еще интереснее было, когда они задевали друг за друга плечами или руками. Становилось тепло и щекотно, и Нина с удивлением обнаружила, что щекотно ей от того, что они соприкасаются крохотными волосками на коже, которые, оказывается, тоже что-то чувствуют.

Потом Ваню увезли. Нина думала, что он родственник глухонемого дворника, хотя дворник и жил в третьем подъезде, но оказалось, что это племянник архитектора, строившего этот дом. Архитектора знали и очень уважали за портфель, всегда отглаженный костюм и очки в тонкой оправе. Нина хотела спросить про Ваню, про то, как у него дела и нашел ли он с кем поиграть, но вид у архитектора был очень занятой и суровый, и Нина так и не решилась.

Нине опять пришлось играть с остальными, и они еще долго казались ей скучными и неприятными. Пока Зоя не показала секрет. У Зои дома было много удивительных вещей. Ее отец был самым настоящим новым русским, занимался чем-то непонятным, отчего у них то появлялись самые дорогие вещи, которые еще даже не показали по телевизору, то не было денег даже на хлеб. Тогда Зоина мама шла к магазину и продавала там что-нибудь ненужное. Как-то она продала большой фикус в красивом горшке, что Нину сильно удивило. Было неясно, кто мог купить комнатный цветок и зачем. Дома у Нины всегда было много цветов, и они частенько выбрасывали поднадоевшие. Особенно Нине нравился щучий хвост с длинными плотными листьями, похожими на кроличьи уши. Нина часто его трогала и вспоминала, какой хорошенький был толстенький кролик в кружке юных натуралистов, куда она одно время заходила убирать за животными.

Когда цветок разросся и начал закрывать половину окна, мама отправила Нину его выбрасывать, и Нина долго стояла перед мусорным баком, не решаясь. К ней подошел мужчина с пистолетом, каждый вечер выходивший стрелять крыс. Мужчину с пистолетом Нина, как и остальные дети, очень уважала. Стрелять можно было только бандитам и шпионам из фильмов, а такой красивый человек бандитом быть не мог. Значит, шпион. Мама запрещала Нине смотреть, как он стреляет, боялась шальной пули, а потому Нина засобиралась домой. Мужчина вдруг попросил у Нины отдать щучий хвост ему. Нина конечно же отдала и очень радовалась, что и щучий хвост оказался нужным, и мужчине теперь будет не так одиноко. Он сможет вечерами трогать листики и представлять себе, что это кролик. В общем, с цветами выходило странно, кто-то их выбрасывал, кто-то подбирал, а кто-то даже и покупать умудрялся.

Так. Нина снова отвлеклась. Зачем она думает про цветы? Вспоминать оказалось трудно – как будто маленькая картинка вытягивала за собой целый кусок прожитой жизни, и думалось уже о нем, а не о важном. Нина полежала еще немного, глядя в потолок, потом села. От голода закружилась голова, и нависающие бетонные стены узкого подвала поплыли перед глазами. На ощупь стены были щербатыми, с выступающими камешками и пустыми лунками от тех, что вывалились. Вчера от нечего делать Нина нашла на полу несколько камешков покрупнее и долго искала те места в стене, откуда они выпали, чтобы вставить камешки на место. Когда она уже забыла об этом, один из вставленных камешков выпал обратно с глухим стуком и напугал Нину.