Племя - [7]

Многие западные психологи считают, что детей нужно заставлять спать одних, чтобы они научились «самостоятельно успокаиваться». Но люди – это приматы, а они никогда не оставляют детенышей без присмотра, ведь те очень уязвимы перед хищниками. Дети и сами инстинктивно понимают это, поэтому им страшно быть одним в темной комнате.

А вот в Гватемале, в коммуне майя все иначе. Дети засыпают когда хотят и где хотят, у них нет никакой специальной одежды для сна или специальных предметов. В одной комнате с ними живут и спят родители, братья и сестры, а ночью их кормят по требованию. Другое исследование описывает Бали: «Детей учат засыпать как можно быстрее в любой обстановке, в том числе во время музыкальных представлений или при другом шуме, что полноценнее интегрирует их во взрослые общественные занятия».

Современное общество уменьшило роль коммуны и в то же время подчеркнуло роль властных лиц.

Эти две сущности плохо сочетаются между собой, и с ростом одной вторая обычно деградирует. В 2007 году антрополог Кристофер Боэм проанализировал 154 коммуны добытчиков, которые жили как наши предки. У всех был приблизительно равный уровень достатка. А еще было полное отсутствие диктаторской власти. «Группы взрослых мужчин не терпят тех, кто доминирует, унижает или очерняет других. Охота на крупную дичь требовала совместной, групповой дележки мяса», – отметил Боэм.

Поскольку первобытные добытчики крайне мобильны и могут легко перемещаться между разными коммунами, власть практически невозможно навязать тем, кто не желает ее. Но даже без этого мужчины, которые пытаются захватить контроль над группой, часто сталкиваются с сопротивлением других мужчин. Очевидно, это древний механизм адаптации, который объединяет группы и помогает одинаково заботиться обо всех их членах. В своем обзоре первобытных обществ Боэм резюмирует, что помимо убийств и краж особого наказания в них заслуживало «нежелание делиться». Жизнь за чужой счет и угрозы также сурово карались. Наказания включали в себя публичное унижение, бойкот и, наконец, «убийство преступника всей группой».

В Испании есть пещерный рисунок, который изображает десять человек с луками в руках и одинокую фигуру на земле, утыканную десятью стрелами. Вся композиция больше походит на казнь, чем на гибель в бою. Боэм подчеркивает, что среди современных добытчиков групповые казни – один из самых распространенных способов наказания мужчин, которые пытаются ухватить себе слишком большой куш от ресурсов группы.

Исследование убедило Боэма, что моральное поведение базируется на давлении группы. Людей не только наказывают за дурные поступки, но и вознаграждают за хорошие. Когда человек делает что-то для другого – он получает не только одобрение группы, в его крови повышается уровень гормонов радости. Например, групповое сотрудничество способствует повышению уровня такого гормона, как окситоцин, который создает атмосферу доверия и сплоченности. Окситоцин поднимает настроение, стимулирует чувство благополучия и пробуждает в людях преданность группе. В конце концов это может привести к «самопожертвованию во благо группы».

Множество открытий можно сделать, наблюдая за современным обществом через призму сотрудничества и дележа ресурсов между людьми на протяжении миллиона лет. Вряд ли у охотников-добытчиков моральные устои выше, чем у других людей, им просто не прощают эгоистичное поведение, потому что они живут в маленьких группах, где почти всё открыто пытливому взгляду. А современное общество – это хаос, где людям безнаказанно сходят с рук непорядочность и подлость. То, что у первобытных людей считалось тяжелейшим проступком, предательством, современное общество просто воспринимает как мелкое мошенничество.

Например, около 3 процентов людей на бирже труда намеренно обманывают систему, что стоит США больше 2 млрд. долларов в год. Такой проступок в первобытном обществе подлежал бы немедленному наказанию. Мошенничество в сфере социального обеспечения находится примерно на том же уровне и приносит стране еще 1,5 млрд. долларов убытков ежегодно. Однако эти цифры меркнут перед аферами в сфере медицинских льгот и помощи престарелым, которые, по самым скромным подсчетам, составляют около 100 млрд. долларов в год. Реальная цифра скорее всего больше раза в три.

Убытки от махинаций в сфере страхования насчитывают от 100 до 300 млрд. долларов в год, эта сумма напрямую взимается с потребителей в форме растущих надбавок. В общей сложности мошенничество в частном и государственном секторах стоит каждой семье в США приблизительно около 5 тыс. долларов в год, грубо говоря, она эквивалентна четырехмесячной зарплате по минимальной ставке.

Если коммуна охотников и собирателей лишится запасов еды на четыре месяца, ее выживание окажется под серьезной угрозой, и виновные в подобном бедствии будут очень жестоко наказаны.

Жители Запада живут в сложном обществе и имеют почти безграничные возможности добывать обманом относительно небольшие суммы денег. Поймать кого-то на мелком жульничестве очень трудно. Но откровенное мошенничество с крупными суммами, похоже, выследить еще труднее. Подрядчики американского Министерства обороны зарабатывают махинациями около 100 млрд. долларов в год. И они еще прилично выглядят по сравнению с финансовой индустрией.