Племя - [14]

Сплоченные сообщества гораздо лучше выживают, чем разобщенные.

Женщина прячет у себя чужую семью, потому что не хочет растить детей в мире, где людей могут убивать из-за их расы или верований. Она сильно рискует, но следует морали, скреплявшей сообщества тысячи лет. Мужчина, врываясь в горящее здание, чтобы спасти чужого ребенка, совершает такой же альтруистический выбор со всеми сопутствующими рисками и страхами.

И то и другое – акты абсолютного бескорыстия, отличающего нас от прочих млекопитающих. В том числе от высших приматов, приходящихся нам близкими родственниками.

Красота и трагедия современного мира заключаются в том, что из него исчезло множество ситуаций, в которых людям требуется совершать поступки ради общего блага. Защищенному полицией и пожарными бригадами, избавленному от большинства испытаний городскому мужчине, скорее всего, ни разу в жизни не потребуется кого-нибудь выручить. Да хотя бы просто поделиться с кем-то обедом. Так же и женщина, живущая в обществе, где моральный кодекс сведен к системе прав и обязанностей, может ни разу не сделать выбор, который поставит под угрозу ее собственную жизнь.

Вероятно, вот самый серьезный вопрос для человека: ради чего и кого вы рискнете своей жизнью? Подавляющему большинству людей в современном обществе, может быть, даже не придется отвечать на этот вопрос. Это и невероятное благо, и серьезная потеря. Это потеря, поскольку на протяжении десятков тысяч лет ответ на него делал из нас людей. И это благо, потому что наша жизнь стала безопаснее, чем была всего сотню лет назад.

Деление человеческой храбрости на мужскую и женскую так необходимо для выживания общества в критической ситуации, что даже в однополых группах присутствует эта двойственность.

Например, добыча угля – это почти исключительно мужское занятие, за которое чаще берется необразованное рабочее население. Катастрофы здесь случаются с печальной регулярностью, бригады шахтеров часто оказываются погребенными на страшной глубине на дни и недели. Эти чрезвычайные происшествия позволили социологам изучить то, как мужчины реагируют на опасность и как организуются, чтобы максимально повысить свои шансы на выживание.

Вечером 23 октября 1958 года в одной из шахт Новой Шотландии произошло то, что шахтеры называют «горным ударом», – внезапное сжатие слоя осадочных пород глубоко под землей, которое проходит с силой взрывной волны. Эта шахта была одной из самых глубоких в мире, и «удар» был так силен, что его почувствовали даже на расстоянии 800 миль. В момент, когда осела порода и обрушились проходы, в шахте было 172 человека. Погибли сразу 74. Из тех, кто выжил, 79 смогли проложить себе путь к свободе. Еще 19 застряли в глубине шахты, некоторые из них были тяжело ранены, а двоих завалило обломками.

У них почти не было еды и воды, заряда батарей в фонарях хватило всего на несколько дней. В одной зоне находилась группа из шести шахтеров, в другой – из двенадцати, в третьем месте один шахтер лежал, частично засыпанный обломками. Группы никак не могли контактировать между собой и с внешним миром. После «удара» незанятые шахтеры и спасатели начали стекаться к шахте. На спасателях были противогазы и дыхательные аппараты, которые позволяли им выжить там, где метан и углекислый газ сочились из слоев шахты. Остальные могли работать быстрее, но только в зонах, где нет газа.

Спасатели начали прокапывать путь через обрушившиеся проходы, работая в ужасной тесноте. Рукояти кирок пришлось обрезать, чтобы ими можно было размахнуться. В таких условиях даже силач мог махать киркой не дольше трех-четырех минут, так что работали группами по четверо и продолжали сменять друг друга, чтобы «кирка не знала отдыха». Через несколько дней они начали копать рядом с раздавленными телами мертвых шахтеров. Обнаружить в тесноте прохода разлагающееся тело было по-настоящему невыносимо, почти всех рвало в такие моменты. Часто спасатели откапывали трупы своих знакомых. Некоторые не смогли справиться с психологической травмой и попросили освободить их от работы, другие преодолели себя и продолжили копать.

Никто не стыдил тех, кто ушел, а тех, кто смог работать, невероятно уважали.

«Каждый шахтер, попавший в западню, знает, что по их кодексу он не оказался бы погребен заживо, если бы товарищам было под силу добраться до него», – написано в исследовании под названием «Индивидуальное и групповое поведение во время катастрофы в угольной шахте». При этом кодекс не был достаточно жестким, чтобы порицать тех, кто не справился с ролью спасателя.

В это время на страшной глубине девятнадцать человек сидели в кромешной тьме, пытаясь понять, что им делать. В одной из групп был человек, чья рука была зажата между двумя балками, и он прекрасно слышал, как другие решают, стоит ли ее ампутировать. Мужчина умолял их сделать это, но они не стали, и в итоге он умер. У обеих групп закончились запасы еды и воды, и они начали пить собственную мочу, пытаясь маскировать вкус угольной пылью или корой с деревянных балок.

Есть так хотелось, что кто-то пытался жевать куски угля. Среди них установился негласный запрет на слезы, хотя некоторые мужчины позволили себе тихо всплакнуть после того, как лампы перегорели. Старались не думать о своих семьях. В основном они размышляли на нейтральные темы, например об охоте. Один человек зациклился на том, что задолжал 1,40 доллара за деталь для машины, и надеялся, что жена расплатится за нее после его смерти.