Плеханов - [45]
Плеханов отмечает, что «как в природе, так и в особенности в истории процесс становления есть, в каждое данное время, двойной процесс: уничтожается старое и в то же время возникает из его развалин новое… Если философия познает только отживающее старое, то познание односторонне, она не способна выполнить свою задачу познания сущего… Новейший материализм чужд подобной крайности. На основании того, что есть и что отживает свой век, он умеет судить о том, что становится» (2—I, 441).
Диалектический метод Гегеля создал, хотя и на идеалистической основе, предпосылки для разрешения противоречия между свободой и необходимостью, что помогло научной философии указать подлинную роль и место сознательной деятельности людей. Гегель показал, что «мы свободны лишь постольку, поскольку познаем законы природы и общественно-исторического развития и поскольку мы, подчиняясь им, опираемся на них. Это было величайшее приобретение как в области философии, так и в области общественной науки, — приобретение, которым в полном его объеме воспользовался, однако, только современный, диалектический, материализм» (2—I, 443).
В своей статье Плеханов раскрыл коренное отличие философии Гегеля, раздираемой противоречиями между прогрессивным, диалектическим методом («алгебра революции») и консервативной идеалистической системой, от диалектического материализма Маркса, благодаря которому «материалистическая философия возвысилась до цельного, гармонического и последовательного миросозерцания… то, что у Гегеля является случайной, более или менее гениальной догадкой, становится у Маркса строго научным исследованием» (2—I, 444–445).
Все это позволило Плеханову сделать вывод о том, что диалектика — великое завоевание человеческой мысли — становится историческим принципом и носителем этого принципа выступает пролетариат, передовой общественный класс в современную эпоху.
Энгельс вскоре же после выхода номеров «Neue Zeit» написал главному редактору журнала Карлу Каутскому: «Статьи Плеханова превосходны»[25]. Об отзыве Энгельса сразу же сообщили Плеханову. Он был очень горд похвалой и вскоре же написал Энгельсу: «Мне передавали, что Вы написали несколько благожелательных слов Каутскому по поводу моей статьи о Гегеле. Если это верно, я не хочу других похвал. Все, чего я желал бы, это быть учеником, не совсем недостойным таких учителей, как Маркс и Вы» (3—VIII, 257).
Одновременно со статьей Плеханов переделывал для немецкого читателя свою работу о Чернышевском, а через некоторое время эта книга вышла на немецком языке в партийном издательстве Дитца. Из этой работы немецкий читатель впервые узнал о творчестве выдающегося русского философа. Энгельс писал автору: «Заранее благодарю Вас за экземпляр Вашего «Чернышевского», жду его с нетерпением»[26].
Плеханов в первых же своих марксистских работах высоко оценил роль Чернышевского как революционера и философа-материалиста, назвав его «гордостью, славой и украшением русской литературы». Он с полным основанием мог сказать: «Мое собственное умственное развитие совершалось под огромнейшим влиянием Чернышевского, разбор его взглядов был целым событием в моей литературной жизни…» (2—IV, 408).
И вместе с тем Плеханов, продолжавший революционные и материалистические традиции Чернышевского, став на позицию научного социализма, критически подходит к утопическим социальным теориям великого революционного демократа — одного из родоначальников народничества, справедливо считая, что эти его взгляды…«принадлежат к той эпохе в истории социализма, которая должна теперь считаться отжившей» (1—V, 126).
В марксистских работах Плеханова о Чернышевском раскрыта преемственная связь между революционными демократами, которые были предшественниками марксизма в России, и социал-демократическим движением российского пролетариата, убедительно доказано непреходящее значение материалистического и диалектического философского наследия Чернышевского, его яркой реалистической теории эстетики, его острой и убедительной критики помещичье-буржуазного либерализма. К сожалению, впоследствии, в меньшевистский период своей деятельности, Плеханов отошел от некоторых своих верных оценок, данных в 80—90-х годах, сделал главный упор на теоретическую слабость «просветительской» деятельности Чернышевского, на его идеализм в понимании истории. Плеханов рассматривал Чернышевского только как идеолога разночинской среды, тем самым затушевывая боевой революционный крестьянский демократизм Чернышевского. В. И. Ленин по поводу этих последних работ Плеханова о Чернышевском с полным основанием мог сказать: «Из-за теоретического различия идеалистического и материалистического взгляда на историю Плеханов просмотрел практически-политическое и классовое различие либерала и демократа»[27].
Но это ленинское указание относится к позднейшим плехановским оценкам мировоззрения и деятельности Чернышевского. Что же касается работ Плеханова 90-х годов, то Ленин высоко о них отзывался, считая, что «Плеханов в своей книге о Чернышевском… вполне оценил значение Чернышевского и выяснил его отношение к теории Маркса и Энгельса»
В этой книге, вышедшей первым изданием в 1960 г и переведенной на ряд иностранных языков сжато изложены важнейшие этапы и течения мировой философии с самых древних времен до наших дней. При подготовке второго издания «Краткого очерка» авторы его — специалисты по различным разделам истории философии — дополнили книгу новыми данными, улучшили изложение материала, устранили имевшиеся в первом издании неточности и ошибки.«Краткий очерк» завоевал популярность у студентов и преподавателей, пользующихся им как учебным пособием.http://fb2.traumlibrary.net.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.