Плеханов - [13]

После краткого свидания с родителями Розалия Боград вернулась в Петербург. Что скрывать, ей хотелось поскорее приехать в Петербург не только для продолжения занятий на курсах, но и потому, что она с нетерпением ждала встречи с Плехановым. Вскоре они были вместе.

Первое время почти все оставалось по-старому — Розалия Марковна продолжала учиться на женских курсах, Георгий Валентинович скрывался и только иногда ночевал у нее. Поэтому ей часто приходилось менять квартиру. Осенью 1878 года Розалия Марковна снимала комнату в Ковенском переулке, затем переехала в дом по Фонарному переулку. Но ей так хотелось, чтобы Георгий мог каждую ночь приходить домой, а не искать пристанища в случайных квартирах. Однажды она встретила мужа, сияя от радости.

— Жорж, нам так повезло. Помнишь, я тебе говорила о Екатерине Николаевне Саблиной, ну, помнишь, она невеста Сиротинина?

— Ну и что? Они поженились, что ли? Чему ты так радуешься?

— Нет, не поженились. Но Екатерина Николаевна предлагает нам комнату, в которой мы сможем жить вместе. Дом ее вне подозрений, отец — профессор Лесной академии. Теперь мы с тобой наконец-то будем видеться почти ежедневно.

— Я очень рад. Да здравствует Екатерина Саблина!

— Не смейся. Нам действительно повезло.

На этой квартире по Кирочной улице[7] Плехановы прожили до апреля 1879 года. Жорж почти ежедневно приходил ночевать, его кормили вкусным ужином, он мог переодеться и отдохнуть.

Но Плеханов понимал, какой опасности он подвергает своих милых хозяев. После убийства Сергеем Кравчинским шефа жандармов Мезенцева полиция буквально наводнила Петербург шпионами. По малейшему подозрению арестовывали не только студентов и молодежь, но и людей солидных, занимающих положение в обществе. Фотографии Плеханова были разосланы по всем полицейским участкам, и ему все труднее становилось скрываться. По сведениям Клеточникова, агента «Народной воли», служившего в полиции, несколько филеров хорошо знали внешность Плеханова, и не раз он был близок к аресту.

Плеханов знал также о готовящемся Соловьевым покушении на императора и представлял, какие репрессии начнутся в столице в любом случае — будет убит царь или нет. Поэтому оставаться на квартире Саблиных он не считал возможным. Но жить вдали от Розалии Марковны ему было трудно. Поэтому решили сделать совместный паспорт и поселиться в качестве супругов. Сняли квартиру из двух комнат в Графском переулке у Пяти углов. У них были фальшивые паспорта на имя дворян Семашко, но фамилия и имена были действительных лиц — сводной сестры Георгия и ее мужа. Это могло бы помочь при случайном аресте, так как Плеханов мог рассказать о своем предполагаемом имении, родственниках и т. д. Конечно, Мария Валентиновна, его сестра по отцу и будущая мать известного большевика Н. А. Семашко, ни сном, ни духом не ведала, что ее фамилия фигурирует в фальшивом паспорте ее брата. К счастью, все обошлось благополучно. Плеханов был хорошим конспиратором, да и уроки, преподанные товарищам Александром Михайловым, не прошли даром. Александр Михайлов разработал целую науку о том, как отвязаться от шпиона, как входить в конспиративную квартиру, как вести себя при случайном аресте.

В такой необычной обстановке началась совместная жизнь Георгия Валентиновича и Розалии Марковны.

4. «Черный передел»

Целыми днями Георгий пропадал в городе, упорно продолжая пропагандистскую работу на заводах и фабриках. Ближайшими его помощниками был Михаил Родионович Попов по прозвищу Родионыч и Николай Васильевич Васильев.

Но все меньше землевольцев занималось революционной пропагандой. В деревне почти никто не остался. Сторонники прежней тактики — «деревенщики», как их продолжали называть, — вели революционную работу среди рабочих. Цель этих кружков — подготовить из рабочих большой отряд революционеров, которые пойдут в деревню и смогут найти общий язык с крестьянами. Они были убеждены, что именно этим рабочим, выходцам из крестьян, а не интеллигентам, занимавшимся «хождением в народ», удастся поднять крестьянство на революцию, которая сметет самодержавие и установит народный строй.

Все большее число народников-землевольцев отдавали все силы террору. В 1878-м — начале 1879 года террор был средством самообороны, местью наиболее жестоким царским сатрапам. Выстрел Веры Засулич в петербургского градоначальника Трепова, убийство С. Кравчинским шефа жандармов Мезенцева и Г. Гольденбергом киевского губернатора Кропоткина были актами протеста революционеров против надругательства над их товарищами, политическими заключенными. Но логика событий привела некоторых сторонников этой тактики к идее о необходимости убийства царя.

2 апреля 1879 года состоялось неудачное покушение Александра Соловьева. Соловьев был членом «Земли и воли», о его намерении убить царя знали руководители организации, но он выступил по собственной инициативе.

Через несколько дней после покушения Соловьева казнили. В стране усилился террор. Часть землевольцев, и в том числе Плеханов, считали, что выстрел Соловьева принес вред революционному делу. Другая часть во главе с Александром Михайловым решила, что в этих условиях надо несколько изменить тактику партии и считать цареубийство делом всей организации. Споры приняли ожесточенный характер, и близкие друзья, работавшие до этого рука об руку, готовые отдать друг за друга жизнь, спорили до хрипоты. Все понимали, что отдельные собрания не могут наладить дело. Необходим был съезд. Но как и где собрать съезд руководителей «Земли и воли»? Решили, что наиболее удобное место — Тамбов, лежащий на полпути для революционеров из Петербурга, Киева, Одессы и других городов.