Плеханов - [109]

За этой краткой хроникой событий стояло столько раздумий, переживаний, бессонных ночей. Ведь Плеханов понимал, что окончательно рвет со своим старым другом П. Аксельродом и другими меньшевиками, что он стоит на распутье. О настроении Георгия Валентиновича в эти дни свидетельствует его письмо к жене: «Прочел письмо Мартынова. Не судьба нам идти с меньшевиками. Я осужден на полное одиночество. Я не пугаюсь этой судьбы, но все-таки мне тяжело, моя Розочка. Любовь Исаковна (Аксельрод. — Авт.) уже склоняется к миру. А я буду воевать и заставлю Дана и компанию пожалеть о своей тупости.

Пиши мне почаще. Мне так тяжело и грустно одному. Завтра засяду за работу. Голова вылечит сердце».

И действительно, через некоторое время Плеханов справился со своими сомнениями, он сообщал Розалии Марковне: «…Настроение духа у меня не праздничное, это правда; но если ты думаешь, что я очень огорчаюсь моим столкновением с теми, кого ты называешь моими друзьями, то ты ошибаешься. У меня есть способность владеть собой. Вероятно, это способность самовнушения.

Я говорю себе: с этим надо покончить, то-то надо забыть — и забываю, и кончаю… Теперь я сказал себе: надо забыть этих господ. О, поверь, что я их забуду и успокоюсь»[81].

И со всей страстью своей натуры Плеханов вновь ринулся на борьбу с ликвидаторами.

В 1909 году возобновляется издание плехановского «Дневника социал-демократа». Плеханов в предисловии к дневнику пишет: «Мы переживаем кризис, грозящий самому существованию нашей партии. В такие эпохи молчать невозможно. Поэтому я возобновляю свой «Дневник социал-демократа» (1—XIX, 3).

И чем яснее проявлялись ликвидаторские взгляды меньшевиков, которые звали к отказу от нелегальной партии, чем яснее обнаруживались идейно-философские шатания лидеров меньшевизма, тем энергичнее выступал против них Плеханов, тем больше он сближался с большевиками, хотя оставался в политике и тактике на меньшевистских позициях.

С апреля 1910 года он начинает активно сотрудничать в газете большевистской партии «Социал-демократ». Он публикует там семь статей и заметок. Первой была статья «В защиту подполья». В ней Плеханов гневно бичует меньшевиков-ликвидаторов, разрушающих партию: «На революционное «подполье» очень нередко нападают теперь те, которые просто-напросто не способны к революционной деятельности; они устали, им хочется отдохнуть, им уже не по силам тяжелое и беспрерывное подвижничество самоотверженных деятелей «подполья», они спешат превратиться в мирных обывателей, и вот они подрывают корни того дуба, желудями которого они сами некогда питались; и вот они бегут из «подполья», стараясь уверить себя и других, что их бегство из него не измена делу, а лишь постановка его на более широкую основу… пора крикнуть господам, осмеивающим нынешние попытки революционно воскресить «подпольные» организации:

«Над чем смеяться вздумали, глупцы,

Опошлить чувство вздумали какое» (1—XIX, 134).

В это тяжелое для партии время борьбы на два фронта — против ликвидаторов и «отзовистов», которых Ленин называл «ликвидаторами наизнанку», — Плеханов возглавил группу меньшевиков-партийцев, которые наряду с большевиками, хотя и непоследовательно, боролись за сохранение партии. Плеханов был за сближение с большевиками, однако против перехода на позиции большевиков по всем вопросам: «Большевики отмежевались от анархо-социалистов; нам пора отмежеваться от «ликвидаторов». Таким образом произойдет «генеральное межевание», которое облегчит сближение между большевиками и меньшевиками на почве общей партийной работы. Я говорю именно о взаимном сближении, а не о переходе меньшевиков на точку зрения большевиков и не о передвижении большевиков на меньшевистские позиции…» Плеханов считал, что, покончив с этими двумя разновидностями ревизионизма (ликвидаторским оппортунизмом и анархо-синдикализмом), «наша партия обеими ногами встанет на твердую почву учения Маркса. И это будет для нее необходимым залогом единства. Разногласия и тогда не исчезнут, споры и тогда не прекратятся. Что за беда? «Спор есть отец всех вещей», — говорил великий эфесский мыслитель. Мы будем стремиться к одной великой цели: укреплению нашей партии и к упрочению ее влияния на широкую рабочую массу» (1—XIX, 23–24).

Несмотря на ошибочные попытки Плеханова встать «над» борющимися сторонами — большевиками и меньшевиками, революционерами и оппортунистами, — Ленин считал нужным в интересах революционного дела воспользоваться поддержкой Плеханова и других меньшевиков-партийцев в России и за границей в борьбе против ликвидаторства.

Меньшевики-ликвидаторы ответили на критику Плеханова целой серией злобных статей и, искажая факты, пытались представить борьбу Плеханова против ликвидаторов как выходки зарвавшегося беспринципного человека, порвавшего с истинными марксистами из-за мелочей, из-за плохого характера и т. п.

Потресов и другие, бросившись в атаку на Плеханова, все более себя разоблачали в глазах революционеров. А в Плеханове, отбросившем прежние дружеские отношения в целях прин-ципиальных, полемика с ликвидаторами только возбуждала дух борца. Он писал в апреле 1910 года Ш. Раппопорту: «Я рад, что моя статья бесит ликвидаторов. Люблю врагов, хотя и не христианской любовью… Жду с нетерпением ответа ликвидаторов. Задам же я им» (4—I, 244).