PLAY - [42]

Наконец-то! Тускло-красный цвет сменился на не менее тусклый, но зеленый, и нога, обутая в пятисотдолларовый ботинок, нажала на педаль газа. Машина тронулась вперед. Она была похожа на огромного черного монстра, с трудом пробирающегося сквозь течение Амазонки. Слева и справа едва видно берега – они сливаются в глазах, превращаясь в один бесконечный поток чего-то темного. Изредка в этом потоке можно разглядеть грязные пятна курток, ветровок и раздираемых ветром зонтов.

Громкая музыка разорвала тишину в клочья, прогоняя морок странной Амазонки. Как-то не сочеталась бравурная мелодия с беспросветной серостью далеких берегов.

-Слушаю, - разомкнулись украшенные темной помадой губы, чуть-чуть увеличилась трещинка, и за белыми ровными зубами мелькнул кончик бело-розового языка, - я уже домой еду.

На лбу появилась небольшая складка. Кончик носа, напудренный, со следами, оставшимися после выведения случайного прыщика, сморщился и опустился вниз.

-Нет, просто много дел было, пришлось задержаться.

Губы задвигались быстрее, веки, украшенные тонкими серебряными полосками, прикрылись в прищуре.

-Нет, никаких планов, а что ты хотела?

Лицо засветилось. С него словно волной смыло усталость, раздражение, тоску. Широко распахнулись и заиграли бликами дождя глаза, разгладились морщинки, на щеках откуда-то появились ямочки, а губы расплылись в подобии улыбки.

-Хорошо, договорились.

Улыбка стала еще шире, голова наклонилась, зажимая телефон между плечом и ухом, а пальцы поднялись ко лбу и пригладили идеально уложенную короткую челку светло-русых волос.

-И я тебя. Всё, поговорим дома, я почти доехала до туманного поворота и не хочу играть с судьбой. Пока, Ась.

Хлопнула, закрываясь, «раскладушка» телефона. Уютно заскрипел открываемый бардачок. Вспыхнула, обжигая ярко-красным огоньком, зажигалка. Белый дым распространился по салону, а сквозь него в зеркале заднего вида зеленые глаза залихватски подмигнули кому-то невидимому.

И именно в этот момент, и ни секундой позже, взгляд вернулся к дороге, глаза расширились, а нога изо всех сил вдавила педаль тормоза.

STOP

PLAY

Она выскочила из машины сразу же, не дав себе ни секунды времени на шок и отупение. Выбежала прямо под ливень, моментально промокла до нитки и рванула на себя дверцу заляпанной грязью «девятки».

-С ума сошла, идиотка? – на то, чтобы понять, что водитель не пострадал, хватило одного мгновения, и сразу же по телу хлынула горячая волна возмущения. – Какого черта на красный прешь? Жить надоело? Чего сидишь, аварийку включай! Ты меня слышишь вообще? Твою мать… Покупают права, а ты потом мучайся с ними…

Поток автомобилей не обратил никакого внимания на аварию – только раздвинулся немного, объезжая с двух сторон сморщившиеся под дождем машины. Вокруг стремительно темнело, и многочисленные фары с большим трудом разрывали полумрак.

Когда пассажирская дверца «девятки», наконец, сдалась под натиском замерзающих пальцев, сзади раздался грохот. Машину протащило вперед, а Ксения рухнула на асфальт, раздирая в кровь коленки.

-Твою мать! – закричала она, с трудом поднимаясь на ноги. Взгляд выхватил из темноты завораживающую картину: черный Мерседес, впившийся в заднюю часть «девятки», обиженно светил всего одной оставшейся в живых фарой и поблескивал наполовину оторванным передним бампером.

Через секунду из автомобиля выбрался мужчина, выругался вполголоса и пошел к «девятке», разгребая ногами глубокую лужу.

-Женщина, вы не знаете связи между словами «авария» и «аварийка»? – спросил он, перекрикивая шум дождя и автострады. Но слова потонули в воде и остались без ответа: на пассажирском сиденье «девятки» мелькнули обутые в высокие ботинки ноги, и тьму наконец-то прорезали два красных огонька.

-Помощь нужна? – сделал еще одну попытку незадачливый хозяин «Мерседеса».

-Скорую вызови, - раздался приглушенный крик, - Она, по-моему, в шоке, и, к тому же, у неё всё лицо в крови.

Странная штука – время. Казалось бы, абсолютная величина, не подчиняющаяся никакому внешнему воздействию, самостоятельная и стабильная, ан нет – смотри ж ты! – меняется, имеет свою скорость, и капризно не починяется, когда это так необходимо. Только что спешило, торопилось, впитывало в одну секунду все триста, а теперь устало, затормозило, и затикало неспешно, дергая каждой секундой по натянутым донельзя нервам.

«Скорую помощь» ждали всего пятнадцать минут, а показалось, что не меньше часа. По очереди залезали в «девятку», пытались как-то растормошить смотрящую в одну точку девушку, хлопали её по щекам, вытирали носовыми платками лицо, переглядывались устало, и снова выходили под дождь.

Наконец, в бесконечном потоке блеснуло что-то белое, и из притормозившей «газели» выскочили двое мужчин, с чемоданчиками и какими-то приборами в руках.

И снова время заторопилось, понеслось вперед, проглатывая целые минуты. Замелькали в глазах люди в черных плащах, синие строчки на белоснежных листах бумаги, затейливый матерок и вежливое «Садитесь в машину, пожалуйста». Пронеслась мимо белым пятном «Скорая», увозящая носилки, отключился постоянно визжащий что-то в правое ухо телефон, прогремел тяжелый эвакуатор, поглотивший собой почти всё свободное пространство, замерзшее тело укуталось в тепло уютного автомобильного сиденья, и время, почувствовав, что торопиться дальше некуда, снисходительно замедлило свой бег.