Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2016 - [36]

А потом подошли

пять его собутыльников,

и затеялось долгое,

неприятное разбирательство.

Офицеры вертели стволами,

кидали пачки банкнот

(какие они крутые),

но вскорости все уладилось.

– Мы стояли на защите Белого дома, –

после мира рассказывали они, –

но сильно не пострадали.

Только вот Саня

(тот дуралей)

слегка контужен

и плохо в сумерках

ориентируется.

Настоящий

Напишу я еще одно

шутливое стихотворение.

Умное посмотрю кино,

вином напою растение…

И стану всамделишным,

настоящим, живым…

Парашютистом денежным,

аквалангистом злым.

И приземлится в середине тайги

документ с фотографией и пропиской;

и не будет руки

играть с моей одалиской.

Нет тем

У меня нет тем.

Лучше я бекон съем.

Лучше я сниму стресс

тем, что подожгу лес.

Листьев соберу стог

(столько не найдешь строк),

веток натащу воз

(столько не родишь слез);

и покой уйдет в дым;

я, как поводырь, с ним.

Глупые верлибры

Глупые верлибры,

блудные слова,

где хотят – присядут,

с кем хотят – поспорят…

Никакой отчетности,

и расстрелять не получится…

Перевозим покойника

1

Умер человек в парикмахерской.

Тромб или в этом роде.

Скорая ждет в очереди –

необходимо достричь.

2

Перевозим покойника.

Несем к самолету,

потом на машине

и еще служебный автобус.

Пассажиры нервничают на посадке

в любом виде транспорта.

На лыжах в дождь

Лыжники по лужам

катятся вперед.

Мальчуган Онуфрий

лыжников ведет.

Мальчуган серьезный,

староста звена…

У него от капель

морщится спина.

Выполнить заданье

нам велел физрук:

топчем возле зданья

школы свежий луг.

И зачем мы губим

травку – не понять,

и никто не скажет,

скоро ль лыжи снять…

Отпусти время

Отпусти от себя время.

Все равно контролировать бесполезно.

В кого попадает семя –

известно

(по паспорту), но боль в глазах,

и сколько за ней таится!

Биться

сердечная птица

продолжает впотьмах,

пах

вылизывает волчище;

времени не имеет

плоть –

время не побороть.

Беззащитные

Есть в слепых беззащитность:

невозможно локтем задеть;

он как будто в прозрачной колбе

заспиртованный экспонат.

Едет ли он в маршрутке,

топчется в магазине,

люди пихают его,

ругают: ты что, ослеп?

Другие ж наоборот

уступают дорогу

и готовы еще извиниться

за свое хорошее зрение.

Все очень просто:

первые смотрят обувь,

а вторые – лицо.

Новьё-старьё

Все вокруг – новьё,

только мир – старьё.

Новые машины –

прежние грузины.

Новые продукты,

привозные фрукты,

да весы веете же –

заходи пореже.

Новые журналы –

те же адмиралы,

новые солдаты –

прежние лопаты,

новая страна –

старая стена.

Яма

Яма

очередная.

Мандельштама

в ней нет.

Странно.

Что-то не так.

Ах, нет,

все в порядке:

есть Пастернак.

Я не могу

Я не могу больше заниматься любовью.

У моей жены красивые груди,

и фигура что надо,

но ее насилует государство:

она уходит сутра

и возвращается вечером,

и из всех отверстий ее

воняет государственной спермой.

Бить ее бесполезно:

вряд ли она понимает,

что, оформляя бумажки

о браке и о гражданстве,

о регистрации и прочем, прочем,

она разрушает нашу семью.

– Ты живешь как в тайге, –

она меня упрекает, –

но мы же – цивилизация,

и документы – это необходимо!

«Необходимо? – думаю я, –

Цивилизация?»

– Может, как-нибудь без нее?

Иноземцы

Иноземцы в прострации,

как в золе:

нету нас регистрации

на земле.

Никуда не податься нам,

нам нежить.

Повезло же вам, гражданам –

не тужить.

Мы же что, к ископаемым,

в облака?

Топчем семенем Каина

вам бока?

Ни закуски, ни кладбища –

доли нет.

И дороженька та еще –

все в кювет.

Благословение

Ничего не видеть впереди –

это основное пожеланье.

Понимаешь? Ну, тогда иди!

Вот тебе возможные названья

остановок: вера, суета,

отчий дом, сомнение, работа…

Но и это станция не та…

Озираясь, смотришь на кого-то,

вспоминаешь, но не узнаешь…

Это ты в одном из воплощений

бесполезно сдерживаешь дрожь,

двигая Вселенную с коленей.

Ирина Гумыркина Стихотворения

Родилась в 1987 году в г. Зыряновск Восточно-Казахстанской области. С 2007 г. живёт в Алматы. Журналист, редактор в международном информационном агентстве. Публиковалась в журнале «Великороссъ» (сетевая версия) и литературном альманахе «Ликбез». Лауреат II степени в номинации «Поэзия» III международного литературного конкурса «Верлибр», лауреат международного творческого конкурса «Сон в руку» в номинации «Поэзия» медиапроекта «Самарские судьбы».

Серебристо-мягкие сновидческие метаморфозы стихов проходят сквозь мир жесткий и далекий от желания сдвигаться в сторону от своего торжествующего каркаса: смерть, несправедливость, одиночество, отчужденность, бессмыслица, утрата. Почти в каждом стихотворении разыгрывается экзистенциальный сюжет, в котором мнемотически-иллюзорная, но от этого не менее агрессивная наглядность вступает в соединение с приглушенным пассионарным водоворотом образов, состоящим из музыки, видения неизреченных букв и слов, картинок, в которых на один фактор больше, чем они могут с помощью автора выразить. Исчезнувшая из аквариума рыба, она же – подаренная/преображенная до прозрачной сущности 24-я буква (напомним, что в священных алфавитах на буквах стоит мир) – одной породы, языковой, телесной, дополняющей мир до состояния, в котором ему придется рассказать о себе правду, и может быть, этот рассказ уже начался не голосом сражений на Украине, Армении и в Сирии, а через наличествующее осуществленное письмо.