Плавание на яхте «Заря» - [9]

Зееберг занят несколько дней шитьем футляров для штативов теодолитов. Он очень трудолюбив, верен своему долгу и вообще располагает к себе.

Воскресенье 12 августа, 9 часов пополудни. На борту «Зари», к востоку от острова Вилькицкого. Ночью мы шли в густом тумане по чистой воде. В 7 часов утра у восточной оконечности острова Вилькицкого, который был окружен ледяным поясом, натолкнулись на ледяное поле. Это поле, протяжением около 1 мили, нам удалось обойти с юга. В 8 часов льда не стало, при ясном небе и теплом солнечном сиянии идем в водах Енисея.

Понедельник 13 августа. На борту. Гавань острова Диксон.

Вчера после полудня показался остров Кузькин, на восточной стороне которого, как известно, находится гавань Диксона[10]. За гаванью на горизонте возвышаются горы Сибирского побережья в виде плоскоувалистой цепи холмов над безграничной тундрой. Благодаря полуночному солнцу с его золотистым сиянием перед нашими глазами предстала совсем иная, волшебная картина: голые гребни на острове- и материке казались покрытыми темно-зеленым еловым лесом, а сквозь деревья виднелись нивы с волнующейся спелой рожью. Луга и поля, казалось, были там, где в действительности простирались одни лишь покровы траппов[11]; их испещренная расщелинами поверхность и темно-зеленая окраска создавали сходство с лесами нашей родины. Бурая и желтая тундра в промежутках создавала обманчивую картину возделанных полей.

У острова вдоль берега скопился в огромном количестве принесенный течением Енисея из глубины Сибири лес. Представитель местной древесной породы — полярная ива (Salix polaris) возвышается лишь на несколько дюймов над покрытой мхом тундрой.

В гавани Диксона пришлось задержаться на несколько дней для чистки котла перед дальнейшим плаванием в неведомые дали. Материк, 'простиравшийся на восток от Енисейского залива до мыса Северо-Восточного, был той самой сушей, которая несколькими градусами восточнее должна была служить местом наших работ в течение года!..

После чая, когда я составлял план работ на время пребывания в гавани Диксона и пока гидрограф демонстрировал в кают-компании старые и новые карты Енисейского залива, знакомя с интереснейшими вопросами географии и геологии, мы услышали с палубы крики: «Белый медведь, два, нет, три медведя!» Пока бежали на мостик, было слышно, как доктор возбужденно считал: «Четыре, пять медведей!» И верно, на фоне темно-зеленых трапповых скал острова ясно выделялись желтовато-белыми пятнами медведи. В одном месте медленной рысцой бежали три медведя. На маленьком скалистом островке, на котором обитали тысячи чаек, стоял, вытягивая свои гибкие члены, огромный медвежонок. Чайки, очевидно, не боялись медведя, так как при его приближении не поднимали особого крика. Когда яхта прошла мимо трампового холма острова, мы увидели еще несколько медведей. Заядлый охотник, доктор дрожал от волнения.

Я часто читал, как полярные исследователи изображают свои первые встречи с «властелинами севера». Мне вспоминается описание: «Этот царь ледяных просторов Арктики рассматривал с гордо поднятой головой приближающихся пришельцев, затем с негодованием отворачивался и недовольно отходил». Или еще в том же роде. В данном случае не было места такой поэзии.

Медведи не обращали на нас ни малейшего внимания: один спал, другой проснулся, видимо от шума паровой машины или же от звука наших голосов, поднялся, чтобы обернуться к нам широкой спиной, затем без всякого стеснения привел себя в порядок и лег снова спать.

Тем временем мы быстро составили план побоища. Доктор был старшим. Решили разделить охотников на три группы. Коломейцев и Матисен при участии машиниста Огрина, боцмана Бегичева и матросов Евстифеева и Клуха должны были выйти на вельботе из гавани в сторону острова Чаек, чтобы отрезать медведям обратный путь к воде. Бируля и Зееберг должны были пристать на каяке к берегу и гнать медведей против ветра. Доктору и мне надлежало с попутным ветром обойти медведей и отрезать им отступление к суше. Начало охоты было намечено с момента прибытия вельбота. Через несколько минут Вальтер сидел в двухместном каяке[12], который мы вдвоем спустили на воду, я последовал за ним, и мы быстро направились к берегу. Высадившись, мы взяли в волнении неточное направление, довольно долго блуждали по тундре и сильно разгорячились во время перебежек.

Во время перехода мы обнаружили слева от себя пять медведей: двух раздельно и трех вместе, а справа увидели стадо оленей. Трех шедших вместе медведей решили осторожно обойти. Вскоре снова увидели их мирно спящими. Время шло. Остальные охотники могли каждую минуту сойти на берег и начать охоту. Вальтер решил, что нам надо разойтись — один из нас должен подкрасться к спящим медведям, другой — отрезать спугнутым медведям дорогу к морю. Кому пробраться к трем спящим, предстояло решить судьбе. Вальтер вытянул узелок носового платка и удалился со своей трехстволкой, а я пошел к намеченному пункту на диоритовой вершине, откуда должен был осмотреть местность. На расстоянии 500 шагов я увидел еще одного спящего медведя. К нему нужно было приблизиться с подветренной стороны. Для этого предстояло обойти вершину, а путь был немалый- За это время охотники могли спугнуть своим ружейным залпом моего Топтыгина. Когда я быстро спустился к берегу и до медведя оставалось еще пять минут хода, раздалось несколько выстрелов с той стороны, где был Вальтер. Потревоженный медведь побежал тяжелой рысью к морю. Я выстрелил — оставалось всего 50 шагов. Медведь повалился на бок, вздрагивая передней лапой в воздухе. В это время со стороны моря с одинокого острова Чаек началась канонада, и пули засвистели между скал. Подстреленный мной медведь поднял голову и тихо и глухо заревел. После выстрела в шею он затих. Когда я подошел совсем близко, бедняга как будто еще мучился. Еще раз выстрелив из левого ствола, я направился в сторону Вальтера, так как пальба прекратилась. В это время показался вельбот и я услышал громкий голос Вальтера: «Все медведи убиты, идите сюда!» Когда мы сошлись все вместе, выяснилось, что мне прокричали: «Берегись!», так как один из медведей пересек дорогу вплотную за мной. Я не мог его видеть, находясь за пригорком. За этим медведем пустился вдогонку Зееберг. Ему послышалось, будто я крикнул: «Не стреляйте, он слишком мал!», поэтому он не стрелял и одумался лишь, когда медведь плыл в море в пятистах шагах от берега. Бируля пристрелил другого медведя, который также уплыл в море и там уже был прикончен. Доктор убил трех: старую медведицу и двух медвежат. Мы пошли вместе к моему медведю, он все еще шевелился. Я снова сделал два выстрела: один слева в ухо, другой справа. Спустя полчаса он все еще продолжал мучиться, и я попросил Вальтера сделать в него последний выстрел.