Платформа - [25]

– Я с тобой не нянькаюсь, Бейл. У тебя зафиксирован всплеск адреналина. – Дельта опять осеклась.

– Я споткнулся.

Бейл не мог понять, что с ней такое. Он восстановил равновесие и повернул за следующий угол, на этот раз более успешно. Неподалеку завопила сирена скорой помощи – «увы-увы» – кажется, на соседней улице. Он услышал, что Дельта снова заговорила, но связь тут же прервалась. Странно, она же всегда такая собранная, подумал Бейл. Он никогда раньше не слышал, чтобы Дельта ошибалась каналом. Впрочем, ситуация была чрезвычайная и делалась все чрезвычайнее.

На визоре вспыхнул приближающийся стремглав, черный с красным. Бейл потянулся было за пистолетом, но это был не «Дзигуми», управляла им девушка, и никакой крови на ней не было. Он побежал дальше, по направлению к сирене, которая перестала удаляться, – скорая остановилась где-то неподалеку.

– Бейл, ты не спотыкаешься, когда трезвый. Мы и так справимся. – Теперь Дельта шептала, ее голос дрожал. Это было на нее совсем не похоже. Она, в точности как Бейл, была льдом во время кризиса и расцветала в моменты риска. – Хочешь, дам тебе отбой?

Он не обратил на это внимания, предпочтя Дельте стрелкарту; программа провела его за мультяшный угол и мимо кучки условных прохожих. Визор выхватил из их разговора ключевые слова. «Убили», «зарезали», «нож» и «кровь». Но это была всего лишь болтовня.

Вновь послышался голос Дельты, все еще приглушенный, но на этот раз жесткий, чисто деловой:

– Бейл…

– Всё под контролем.

Он уже подошел к тупику. Здесь была кровь, которую программа делала изумрудно-зеленой, однако визор перегружал Бейла информацией – все, что он видел и слышал, воспринималось на максимальной мощности. После упрощенного вида незатронутых улиц выкрученные до упора звук и цвет тупика ошеломляли. Помимо темно-зеленого озера с расходившимися от него каплями и брызгами, здесь была еще и толстошинная желтая медицинская теловозка с распахнутыми задними дверцами. Ее датчики пищали и голосили, отовсюду торчали трубки и провода, а крики мужчины на земле перекрывали все, кроме стремительного ритмичного обмена репликами работавших над ним медиков. «Зажми здесь, дай мне вон то, блин, я потерял…»

Бейл настроил визор так, чтобы можно было это выносить, и сосредоточился на том из медиков, который казался главным. Он склонялся над раненым и невозмутимо тараторил:

– …ноневы, сэр, уж не беспокойтесь, с вами все будет в порядке, как вас зовут, я – Лимми, а это вот Харкет, вот так больно? Нет? А так? Не бойтесь. Руку мою видите? А лицо? Я тот, который покрасивше. Ага, вот так лучше. Держитесь, все будет хорошо.

Бейл встал так, чтобы медики его заметили, ожидая, пока кто-то из них отвлечется от потерпевшего и заговорит с ним. Ни тот, ни другой этого не сделали, и он спросил:

– Вы видели У?

– Он пока не У, – проворчал Лимми. – Пациент еще жив.

– Чем бы у вас тут все ни кончилось, моя добыча – уже У. Заметили что-нибудь?

Харкет махнул туда, где кончался тупик:

– Там. Высокий, тощий, в коричневом комбинезоне и синих хирургических перчатках, как у нас. Ножа не видел, но… – он указал на жертву, – …он острый, зазубренный, длиной около десяти сэмэ.

Бейл оглядел конец тупика.

– Перелез?

Там была куча мусора, а над мусором – стена высотой метров десять, с остриями наверху.

– Не перелез, – буркнул Харкет, вернувшийся к работе. – Прошел сквозь.

Бейл посмотрел снова через визор и ругнулся. Дыра была узкой. Он мог ее и не заметить. Ему не хватало сосредоточенности. Похмелье.

– Он туда протиснулся?

Крики перешли в измученный, клокочущий в легких стон. Медики не ответили Бейлу.

– Он должен был быть на стремглаве, – снова попытался он.

– Стремглава не видели. Правду сказать, рады были, что он ушел.

Медики потеряли к Бейлу интерес. Он никогда не понимал, как они сохраняют спокойствие. Даже он видел, что жертва умрет, а они со смертью сталкивались еще чаще. В чем смысл? Бейлу все было ясно по расползающейся зелени. Но они не отступали.

– Харкет, сходи до машины и принеси мне эфа и морфа, – сказал Лимми. – Сэр, вы меня слышите? Мы вам сейчас дадим кое-что от боли.

Бейл хотел бы быть как врачи скорой помощи, спокойным и собранным. Рейзер говорила, что ему, видимо, без адреналина было не обойтись.

Лимми чуть повысил голос:

– Харкет? У нас там физраствор еще есть?

– Не хватит. И целого моря не хватило бы, так из него хлещет.

Пока Харкет возвращался, затянутая в синюю перчатку рука Лимми соскользнула, и умопомрачительно-яркий зеленый фонтан вырвался из тела и хлестнул по его визору. Лимми навалился на жертву, надавил, выругался, потом задергался вверх и вниз, как будто на чем-то скакал. Бейл увидел, что это бьется в бесконтрольных конвульсиях тело, а врач только пытается его удержать. Подбежал Харкет, вколол что-то в выгибающуюся грудь. Тело на мгновение замерло, а потом обмякло.

Харкет выпрямился и тихо сказал:

– Лимми?

Лимми спокойно и неторопливо положил руку на шею пациента, нащупывая сонную артерию. Бейл понял, что касается собственной шеи, проверяя разогнавшийся пульс.

– Лимми? – повторил Харкет.

Тот что-то пробормотал в ответ, но атмосфера в тупике переменилась, и то, что он сказал, не прошло через фильтр визора Бейла. Слишком тихо. Но Бейл смог прочитать это негромкое слово по губам: