Платье из черного бархата - [5]

– Ну, что, озорница, ты еще придумала?

– Когда хозяйка отправила меня за молоком, я подсунула в кувшин шесть лишних соломинок.

Давно Рия так не смеялась. Прислонившись к столу, она, как и дочь, обхватила себя за талию и принялась хохотать, пока слезы не потекли из глаз, так что под конец она не могла точно сказать, смеется она или плачет. Успокоившись, Рия подошла к очагу и села на скамейку рядом с дочерью.

– Все у нас будет хорошо, – горячо заговорила она, стискивая руки Бидди. – Все наладится. Пока мы не разучились смеяться, мы справимся со всеми невзгодами. Господи, то-то шуму будет, когда она примется искать те шесть фляг с молоком.

– Я уже подумала об этом, мама. – Бидди вытерла выступившие от смеха слезы. – Миссис Бейтмен, наверное, обыскалась пропавшие фляги. Вот уж она ругалась, решив, что кто-то выпил ее молоко. А потом, скорее всего, сообразила, что за один день столько коровы прибавить не могут. Тогда-то она, наверное, и призадумалась.

– И она догадалась, кто напроказничал? – Рия покусывала губу, чтобы спрятать улыбку, но сдержаться ей не удалось.

Они дружно и весело рассмеялись, в этот момент дверь открылась и вошел Дэвид. Подождав, пока сын положит на стол шапку и коробку, в которой брал с собой еду, Рия коротко спросила, вставая:

– Ну как?

– Он не стал ругаться, – спокойно пояснил Дэвид, – только обозвал меня дураком, потому что на мое место найдется двадцать таких, как я.

– Но они не будут работать так старательно, как ты.

– Еще как будут, – закивал головой Дэвид. – Есть захочешь, постараешься, а большинство из них как раз голодные.

Рия отвернулась из-за неловкости от осознания того, что лишает сына работы. Но она быстро справилась с собой.

– Нам приходится отсюда уезжать, – глядя на сына, торопливо заговорила Рия. – У нас нет выхода. Ты ведь сам как-то говорил, что работа очень тяжелая и ты бы с радостью оставил ее.

– Помню, помню, – согласно закивал головой Дэвид, тон его смягчился. – Боюсь только, что мне не найти работы, а рыбачить я не смогу. Меня даже на пароме укачивает, где уж мне в море выходить.

– Никто не заставляет тебя становиться рыбаком. В Шильдсе найдется много другой работы. Там химические заводы, стекольные заводы Куксона, а еще фабрики, на которых делают ваксу, гвозди и все такое. В Шильдсе было полно разных заводов и фабрик и мастерских, когда я там жила, а теперь их наверняка прибавилось. А верфи? Нет, тебе будет из чего выбрать, не то что здесь. Это место – настоящая дыра.

– Но где мы будем жить? Рия помолчала.

– Сначала немного поживем у бабушки, – полуобернувшись к сыну, проговорила она. – А потом подыщем себе жилье.

– Бабушка нас не любит.

Рия взглянула на дочь, глубоко вздохнула и затараторила, стараясь убедить детей, да и себя заодно.

– Может быть, это и верно, но когда кто-то в беде, с этим все в порядке, то есть я хочу сказать, что она готова помочь. Кроме того, мы не станем у нее задерживаться, поживем день-два, пока я осмотрюсь. Помните, ваш отец говорил, что образование начинается в городах. Люди там понимают, что к чему, и смотрят вперед. В городе есть воскресные школы.

– Мы всех в этих воскресных школах за пояс заткнем, правда, Дэйви, им с нами нечего тягаться.

Дэвид промолчал.

– Мама, а нам есть на что жить? – глядя на Рию, серьезно спросил сын.

– Да, – кивнула она. – У нас есть немного денег, хватит на первое время.

Рия не стала рассказывать детям, что скрывалось за расшатавшимися кирпичами очага. Удача ждала ее за четырнадцатым кирпичом. Она специально не посвятила детей в свой секрет, ибо они могли не удержаться и проболтаться. Как бы строго-настрого им ни говорили держать язык за зубами, ребят наверняка потянуло бы похвастаться, как они богаты, а восемнадцать фунтов и пятнадцать шиллингов были для них сейчас настоящей роскошью.

Сын молчал, прищурившись, словно ждал, что она продолжит разговор, но Рия, отвернувшись к огню, открыла дверцу духовки и достала глиняную посудину. Она отнесла ее на стол и налила суп в две миски. Разлив суп, она кивнула на ведро в конце комнаты:

– Мойте руки и садитесь к столу, а когда поедите, наносите из ручья воды, будем мыться.

– Но сегодня не пятница, – проговорила Бидди, не донеся ложку до рта.

– Да, не пятница, но мне кажется, что о мытье по пятницам придется на время забыть. Ничего, что-нибудь придумаем.

– Значит, мы будем мыться в реке? – Глаза Бидди озорно блеснули, и мать ласково хлопнула ее по щеке.

– Тебе, девочка, очень скоро придется привыкнуть к вещам и похуже. Что-то остальные задерживаются, – бросив взгляд в узкое окно, добавила она.

– Наверное, поджидают Пэдди и его повозку, – усаживаясь за стол, предположил Дэвид. – Иногда он их подвозит.

– Ребята очень устают, – задумчиво произнесла Бидди, словно говорила сама с собой. – Особенно туго приходится Мэгги. У нее болит спина. Это несправедливо… несправедливо…

– Не стоит заводить со мной этот разговор, мне ли не знать, что это несправедливо. Но что ты предлагаешь? Было бы легче, если бы она пошла в шахту?

– Ну, мама.

– Вот тебе и «ну, мама»! Ешь да помалкивай. Слишком ты остра на язык, как я посмотрю.