Плата за принцип - [10]

— Скажите, где бы нам... гм... построить эту купальню? Может быть, на берегу реки, ца месте старой?.. — начал Тохлак.

— Какая купальня? Я ничего не знаю, — прервал его председатель.

— Ну, для этих... для купающихся!

— Для каких купающихся?

— Наших, конечно, купающихся. Которые летом ходят купаться. Старая купальня-то уже развалилась.

— Эх, шут тебя побери! — выругался председатель —Ты просто мне душу выматываешь. У тебя ведь есть голова на плечах? Вот и решай сам!

— Нет, лучше все-таки уточнить, — упрашивал Тохлак, — где нам ее лучше построить. На берегу реки или где?..

— О, господи! Вот бестолковый человек! Да строй свою купальню, где пожелаешь, хоть посреди рыночной площади! — Рассерженный председатель с шумом повесил трубку.

— Вот тебе раз! — недоумевал Тохлак. — Советует посреди рыночной площади строить! А там ведь прилавки. Куда их девать?.. Кроме того, от рынка до реки целый километр. Это же безумие! Нет, надо все-таки уточнить!

Тохлак набрал новый номер.

— Извините, — сказал он. — Как же нам все-таки поступить с нашей купальней?

— С какой купальней? — удивился секретарь райкома.

— С этой, которая на реке. Старая-то развалилась. Как вы думаете, можно построить ее на берегу реки, на старом месте, или подыскать новое место?

— Слушай, дорогой, позвони завтра. У меня сейчас как раз идет заседание. Решай сам!

И секретарь повесил трубку.

«Ого! — подумал Тохлак. — Предыдущие руководители района были сняты за то, что допускали ошибки. Поэтому эти просто не желают рисковать».

Он долго и мучительно размышлял несколько часов и в конце концов решил построить купальню там, где советовал председатель. Иначе могут его опять обвинить, что вот, мол, дали человеку конкретные указания, а товарищ Тохлак их не выполняет. Но какая же это глупость — построить гардероб посреди рынка! Что же, купающиеся голыми через весь город, что ли, на реку будут бегать? Видимо, надо проложить до реки от рынка закрытый ход. Это тоже показалось ему странным. Однако обратиться еще раз за консультацией он уже не решился. Опять выругают!

Он вызвал инженера по строительству и приказал составить проект закрытого хода. Инженер Саар подумал сначала, что Тохлак решил над ним подшутить, но вскоре убедился, что начальник говорит с ним всерьез. Тогда инженер попытался переубедить его. Но Тохлак рассердился и выгнал его из кабинета.

— Что же, приказ есть приказ, — развел руками инженер и начал прокладывать ход.

Вскоре он вынужден был доложить Тохлаку:

— Люди не дают работать. Показывают на нас пальцами и называют дураками, бараньими головами, а то и еще хуже.

— А вы куда смотрите? — спросил Тохлак ледяным голосом. — Вызывайте милиционера. Выполнению рабочего задания никто не должен мешать. Удивительно низкая сознательность! Мы строим для населения купальню, улучшаем, так сказать, его быт, а оно еще смеется. А вы тоже! Отпор крикунам не можете дать? А на что у вас голова на плечах?

— Милиция тоже... смеется, —оправдывался Саар. —И вообще, вот вам мое заявление об уходе. Я все-таки инженер, а не твердолобый баран.

Сказал и ушел.

— Можешь идти! — закричал ему вслед Тохлак. — Найдем нового инженера, у кого больше инициативы и самостоятельного мышления!

Тохлак тут же позвонил председателю исполкома, чтобы тог призвал начальника милиции к порядку.

— Простите, что вам помешал, — сказал Тохлак. — Мы теперь строим эту купальню, а милиция ведет себя как-то странно... Я бы сказал, даже преступно и антинародно...

— Человек! — послышался в трубке отчаянный крик председателя. — Что вы делаете?! Ну кто же строит купальню на рыночной площади?! У вас в голове мозги или солома?

Тохлак тихо повесил трубку и задумался:

«Что-то я опять не то сделал... Но ведь он сам приказал! Все было согласовано, учтено! Что он, идиот, что ли?»

Плииз!

Лилли увидела его первой. Они сидели в этом ресторане уже четыре вечера подряд, но все впустую. А теперь он пришел, и Лилли увидела его первой. Он стоял на пороге и искал свободного стола.

— Эрих! — прошептала Лилли. — Он пришел!

Они следили, как официант подошел к нему, спросил что-то и с улыбками и поклонами проводил его к столу. И — спасибо небесам! — это был их стол.

— Тенкью, — сказал он официанту и сел.

— Плииз, — ответил официант и бросил многозначительный взгляд на Лилли и Эриха.

Какое счастье, какое небывалое счастье! Теперь не было никакого сомнения: они сидели за одним столом с иностранцем!

Лилли стукнула Эриха под столом ногой и прошептала взволнованно:

— Эрих, мы должны с ним познакомиться во что бы то ни стало! О боже, я умираю, настоящий иностранец!

— Одну минуту, — ответил Эрих самоуверенным тоном бывалого человека, хотя его колени слегка дрожали. — Теперь это сущие пустяки. Сама ведь убедилась. Я дал официанту три рубля — и вот мы уже сидим с иностранцем за одним столом.

Эрих вынул из кармана коробку американских сигарет, купленную втридорога у спекулянта, в которой теперь лежали таллинские сигареты «Прима», и протянул через стол:

— Плииз!

— Тенкью, — ответил иностранец небрежно и взял сигарету.

Теперь Эрих встал и представился:

— Лилли Санд энд Эрих Санд.

Их фамилия была проста, как прибрежный песок. Разве можно с такой банальной фамилией разговаривать с иностранцем? Конечно, нет. Но, однако, ничего поделать было нельзя. Надо только показать себя с лучшей стороны!