Плащи и маски - [3]

— Да понимаю я… — Не менее грустно ответил Сержи. — Но могу я помечтать?

Впечатанная в деревянную поверхность проволока дрожала от напряжения. Не будь это заговоренное гномами серебро, диск бы не выдержал. Одно открытие ценнее другого, но висящие над всем этим расовые табу делали все эти открытия бесполезными. Для всех, кроме людей, которые издревле умели присваивать и использовать чужие достижения.

— Может, припрятать все это? — Почесал затылок Струк. — думаю, мы бы нашли со временем этому применение…

— Не стоит… Альтер Транн — хороший человек; кроме того, мы и вправду ему здорово обязаны. Если бы не его помощь, градобой вполне мог бы нами закусить, а не украшать сейчас своей оторванной головой главный зал Академии…

— По крайней мере, тобой, ушастенький. — раздался сзади тоненький издевательский голос. Судя по всему, Тридрилл все это время ошивался неподалеку, не желая пропустить результаты такого важного эксперимента. — Так что нечего перекладывать на всех оплату своих счетов.

— Если уж на то пошло, то и мне он тоже помог, иначе кормить мне магистратских вшей до скончания веков! — Вспыхнула едва вошедшая Салли, услышав тему препирательства гнома и эльфа. Врожденное чувство справедливости не давало девушке оставаться в стороне, когда кого‑то неоправданно обвиняют. В целом же в деле об уничтожении градобоя было столько нюансов, что, начни их все сейчас вспоминать, о деревянном диске попросту забыли бы.

— Нам в любом случае нужен хоть один союзник среди преподавателей… особенно учитывая наш более чем сомнительный статус. — Положил конец спорам Сержи.

— Более сомнительный, чем когда‑либо… — ввернул Тридрилл новый повод для дискуссии, но остальные проигнорировали его, вновь уставившись на диск.

* * *

Вопрос о специализации отщепенцев так и оставался открытым до сих пор, а ведь уже минул почти месяц занятий. Создавалось устойчивое впечатление, что как раз этот вопрос Академия меньше всего стремится решать, откладывая его на бесконечное «потом» своим высоким решением.

Традиционно этот вопрос решался довольно просто — всех новых учеников распределяли по группам, где они в течении первых двух лет слушали общие теоретические курсы и понемногу знакомились с азами практики. За это время, как правило, у учеников появлялись какие‑то свои предпочтения — кому‑то легче давались огненные шары, кому‑то — управления ветрами, кому‑то — целительство, ну и так далее.

После второго курса все группы разделялись, и формировались уже новые — по специализациям, и в дальнейшем студенты в них учились по своей особой программе, не похожей на программы других групп, чтобы в полной мере раскрыть присущий им потенциал. Политика, разумная со всех сторон, только если речь действительно идет о наличии таланта, ну или хотя бы склонности. Если склонности не проявлялись, а бывало и так, то таких студентов тоже объединяли в общую группу и приписывали к некоей теоретической кафедре, где они до скончания обучения пытались постигнуть тайны каких‑нибудь абстрактных или общемагических понятий.

В случае отщепенцев речи об этом идти не могло. Их вступительные экзамены сами по себе подразумевали наличие ярко выраженных талантов, и все без исключения отщепенцы таковыми обладали. Обладали зачастую в большей мере, чем преподаватели Академии, ибо магия среди прочих рас этого мира культивировалась куда раньше, чем среди людей.

Но эксперимент с их обучением с самого начала пошел не так. В конфликт вступило множество сил, как общеполитического плана, так и мелкочеловечного. Академия Высокого Колдовства не даром считалась самым элитарным и престижным учебным заведением людских королевств, так что неудивительно, что места в ней преимущественно занимали выходцы из аристократических семей. Но, как это часто бывает в жизни, магические таланты далеко не всегда передаются по наследству. Особенно если предки такими талантами вовсе не обладают. А мириться с собственным унижением со стороны талантливых выскочек с самого дна межкультурного общества не желал тут никто… Вот и получалось, что с первого дня обучения отщепенцам приходилось ежедневно доказывать свое право на существование, и при этом все равно постоянно сталкиваться с попытками заткнуть их подальше с глаз.

Отщепенцам казалось, что прошлогодняя победа, если и не исправила положение вещей, то хотя бы подкорректировала его. Вот почему объявление, сделанное в конце второго курса, было столь неожиданным. Ничего не изменилось. Они по–прежнему мозоль, бельмо на глазу, и уберут это бельмо из выпускного альбома «наша краса и гордость» самым простым и естественным образом — не дав специализации.

В тот вечер было много разговоров. Споров, ругани и проклятий тоже хватало. Больше всех бушевал, конечно, Сержи — староста воспринимал случившееся как личное оскорбление… Довольно типичная позиция для темного эльфа, но в этот раз его особенно задело. В бесконечном раздражении нарезая круги по общей комнате, эльф раз за разом повторял формулировку, лишавшую их будущего.

— Да ладно тебе, ушастенький… Тебе‑то чего волноваться — на кафедру предсказаний берут даже после «отстойника»! — Тридриллу было интересно, можно ли довести эльфа до пунцовости дважды (лиловый?) за день. Отношения Сержи к предсказаниям давно была притчей во языцех.