Плащаница колдуна - [25]

Прошка вздохнул:

– Уж второй месяц пошел.

– Так она небось уж от Шавкатки брюхата.

Мальчонка сжал тощие кулаки и шагнул на Коломца.

– Скажешь еще, пожалеешь! – пригрозил он.

Разбойник усмехнулся:

– Ну-ну, охолони, птенец. Лучше скажи, что у тебя за хитрость?

Прошка расслабился.

– В доверие к ним втереться хочу, – деловито сообщил он.

– Как это?

– Да просто. Ты же мне рожу порезал. Покажусь им, поведаю про то, как ты меня мучил. Про мамку расскажу. Они сердобольные, поверят. Поеду с ними. А как Первоход задремлет, ольстру у него стяну. А тут и ты подоспеешь.

Коломец сдвинул брови и обдумал слова мальчишки.

– А коли не задремлет? – с сомнением спросил он.

– Задремлет, – убежденно заявил Прошка. – Рано или поздно. Он ведь не двужильный.

Коломец подумал еще чуток и вздохнул.

– Попробовать можно. Глядишь, что-нибудь да и выгорит. Ладно. Айда со мной.

– У тебя подвода? – быстро спросил Прошка.

– «Подвода». Размечтался! Лошадка Гнедашка. Позади меня сядешь. Так и помчим. – Коломец почесал щеку и задумчиво добавил: – Жаль, что Дерябе не сказали. Ну да ничего. Коли ольстру у Первохода стянешь, я с ним и один справлюсь. Сполна ему свой должок выплачу.

– Сгубишь? – деловито уточнил Прошка.

– Голову ему отсеку, – просто ответил Коломец.

– А с кошелем что сделаем, коли добудем? Нешто Дерябе отдашь?

Разбойник ухмыльнулся и качнул бородатой головой:

– Не, не отдам. С тобой поделим.

– Поровну?

– Поровну не могу, – честно признался Коломец. – Обида сердце жечь будет. Через то и тебя сгубить могу. Дам тебе третью часть. Мамку у Шавкатки выкупить хватит. Согласен, что ли?

– Согласен, – отозвался Прошка. – Идем к твоему Гнедашке.

2

Человек, вышедший из юрты, был невысок и темноволос. Желтая, словно у китайца, кожа. Усов нет, а черная бородка заплетена в косицу. Понятно, что человек с Востока, но не понятно, какого возраста. Кожей вроде молод, но по глазам – темным, всезнающим – человек пожилой.

Одет человек был в ичиги, штаны и охотничью куртку из оленьей шкуры, похожую на ту, которую носил Глеб. Шея его была увешана амулетами.

Глеб соскочил с телеги и, шагнув навстречу темноволосому, громко сказал:

– Приветствую тебя, добрый человек! Мы разыскиваем волхва по имени Гильфан. Знаешь ли такого?

Мужчина прищурился.

– А зачем он вам? – Голос у него был глуховатый, но спокойный и ровный.

– Дело к нему есть, – ответил Глеб.

– Дело? – Мужчина окинул телегу и седоков подозрительным и любопытным взглядом. – Если к Гильфану едут, значит, дело важное. Но с пустыми руками к нему не подходи.

– Про то слыхали, – усмехнулся Первоход. – Нрав у него алчный.

Мужчина опустил глаза и смиренно проговорил:

– Не стремись к тому, что есть у других, но не отказывайся от того, что несут тебе. Слава Создателю, который посылает нам мудрые мысли.

Глеб прищурил карие глаза и слегка склонил голову набок.

– А разве брать с людей большую плату – это не алчность? – поинтересовался он.

Мужчина погладил пальцами заплетенную в косу бородку и изрек:

– Оставь те заботы, что имеешь в голове, и отдай то имущество, что имеешь в руках, ежели хочешь купить то, что стало предметом твоих устремлений.

– Мудрено, – отозвался Глеб. – Скажи-ка, добрый человек, ты всегда говоришь назиданиями?

Мужчина улыбнулся, отчего лицо его прояснилось и стало простым и бесхитростным, будто у ребенка.

– Каждое слово, в котором нет богопоминания, – бессмыслица. И всякий взгляд, в котором нет назидания, – пустая забава.

– Ясно, – совсем развеселился Глеб. – Вижу, мы пришли, куда надо. Ты ведь и есть волхв Гильфан, верно?

– Верно, – ответил мужчина своим смиренным, глуховатым голосом. – Это мое имя.

– Странное имя.

– Арабское. Мой отец пришел на вашу землю из аравийской пустыни.

– И что значит имя сие по-арабски?

– Хранитель, – просто ответил Гильфан. – А проще, то страж.

– И что же ты сторожишь, Гильфан-Хранитель?

Волхв усмехнулся.

– То одному Создателю ведомо.

– А нам, значит, не скажешь?

– Только с Его позволения.

Глеб рассмеялся.

– А ты знаешь, что тебя люди за алчность твою не любят? – весело спросил он.

– Делай доброе дело, ища награды от Создателя, а в людском уважении мало проку, – смиренно ответствовал Гильфан и в подтверждение своих слов тяжело вздохнул.

– Наше счастье, что мы при деньгах. – Глеб повернулся к телеге и весело окликнул: – Эй, на барже! Мы приехали!

Вскоре все они сидели у костра. Восточный волхв со странным именем Гильфан ворошил палкой угли. Время от времени он бросал на Диону любопытные взгляды. На Глеба он смотрел иронически, а на ученого мужа Лагина не смотрел вовсе, будто того не существовало в природе.

У костра Глеб снова стал задавать вопросы:

– Слышал я, Гильфан, что ты помогаешь всем без разбору, – сказал он. – И добрым людям, и злым. Верно ли это?

Гильфан лукаво усмехнулся.

– Познавший Создателя – это тот, кто не смотрит на творения Его взглядом приязни или неприязни. Добрый человек, злой человек – не все ли равно?

– А разве ваш арабский Бог не призывает к добру? Я читал ваше священное учение. Мне кажется, оно кое в чем похоже на христианское.

– Ты получил поверхностное знание, Первоход. А поверхностное знание, как легкий дождик. И земля от него не увлажнится, и жаждущий не напьется. – Гильфан вновь поворошил палкой угли и спокойно поинтересовался: – Зачем ты ко мне пришел, Глеб-Первоход?