Планида Сергея Капустина - [5]

Шрифт
Интервал


Владимир Крикунов, заслуженный тренер России, заслуженный тренер Белоруссии; мастер спорта международного класса:

«Кого бы я взял в собственную «команду мечты» – dream team – на место левого крайнего нападающего? Если мы про 70–80-е годы говорим… Как раз когда я сам играл…

Затрудняюсь ответить четко.

Ну, первым делом позвал бы Харламова. Валера – без вопросов. Даже объяснять не хочется.

А вторым предпочел бы Капустина или Крутова.

Лично мне как защитнику трудней пришлось бы против Володи Крутова: уж как он пер вдоль борта – ну маленький танк! Сам-то я росточка невеликого и потому больше любил играть против рослых форвардов. И, наверное, против Капустина чуть полегче мне бы пришлось, чем против Крутова.

Кстати, я же застал Сергея Капустина в «Крыльях», где ненадолго задержался. Хорошо помню, как мы где-то в заграничной поездке вместе с ним ходили по магазинам и старались не прогадать с покупкой подарков для родных».

Супер-2. Скромняга

Карьера Сергея Капустина необычна и не вполне укладывается в общепринятые в советские времена рамки.

Игроки, пробиваясь в «основу» родного клуба, оставались там пожизненно – столько лет, сколько отводила им судьба. Мастеровитые хоккеисты редко покидали отчий дом. От добра не искали добра. Да и не принято такое было. А деньги, заработок для семьи? «Суммы прописью» в зарплатных ведомостях различались в разных клубах, однако не настолько, чтобы застилать глаза. Да и, повторимся, как-то не принято было гоняться за чуть более длинным рублем. Сергей Капустин относился к тем, кто не был склонен менять привычный жизненный уклад. Что в спорте, что в личной жизни.

Для него родным наряду с «Нефтяником» из города, где родился и вырос, стал клуб из столичного рабочего района – Сетуни. «Крылья Советов»! Звучно, эффектно, привлекательно. Необычно звучало на фоне бесчисленных СКА и «Динамо», раскиданных по всей стране. Воспитанник ухтинского хоккея появился на большой орбите в клубе, относившемся к авиационной промышленности. Спортивная орбита и авиапром – это было созвучно.

Попадание в команду «Крылья Советов», да еще возглавляемую Борисом Павловичем Кулагиным, явилось крупной удачей для даровитого парня из республики Коми. Об этом – целая глава в книге. Но, видимо, ничего не бывает в жизни сплошь белым либо сплошь черным… Во всяком случае, капустинская карьера тому явилась наглядной иллюстрацией.

Особенность сетуньского клуба, кроме всех прочих, заключалась в том, что он был умеренно популярен. Весьма умеренно. По длительности истории, по богатству традиций, по выпестованным мастерам «Крылышки» были сопоставимы с московскими грандами-земляками – ЦСКА и «Спартаком», с «Динамо». Увы, начисто уступали им по популярности в народе. Словно сама география вмешивалась в болельщицкие пристрастия. Армейцы и динамовцы базировались на Ленинградском проспекте, почти в центре; спартаковцы уютно устроились в излюбленном парке горожан «Сокольники», а крыльевцы пребывали на отшибе – на рабочей окраине мегаполиса, куда добраться-то можно было на электричке от Белорусского вокзала, выйдя на восьмой остановке «Рабочий поселок» или девятой «Сетунь», от которой до кольцевой дороги было рукой подать.

«Деревней» называли Сетунь – настолько удалена от центра столицы Советского Союза и настолько уединенна она была.

Популярность клуба – категория такая, что сколько ее ни изучай, до донышка не докопаешься. Московский клуб Сергея Капустина имел невеликое войско поклонников, зато состояло оно из очень-очень преданных мужчин. И ради них пластаться на льду было делом естественным. И наверняка для скромного новобранца из северного нефтегазового края это являлось нормой. Да и впоследствии блистательный форвард меньше всего помышлял о личной славе, которая напрямую связана с популярностью команды, цвета которой защищаешь.

В первой половине 70-х, при Кулагине, хоккейная Сетунь пережила небывалый взлет, покорив второй в своей длиннющей истории всесоюзный Олимп. Чемпионский состав пестрел выдающимися именами; достаточно упомянуть, что добрая половина сборной СССР состояла на тот момент из «деревенских». Давайте вглядимся в них пристальней: Юрий Лебедев и Вячеслав Анисин, Александр Сидельников и Александр Бодунов, Юрий Шаталов и Виктор Кузнецов, Сергей Капустин и Владимир Репнев, Юрий Тюрин. Были ли они известны на всю страну? Факт. А вот были ли они настолько популярны, как армеец Валерий Харламов и динамовец Александр Мальцев, армеец Владимир Петров (кстати, воспитанник «Крыльев»!) и спартаковец Александр Якушев, динамовец Валерий Васильев, спартаковцы Владимир Шадрин и Евгений Зимин, армеец Борис Михайлов?

Крыльевские мастера, не уступая пяди льда, уступали в народной приязни. И с этим ничего нельзя было поделать. Даже попадание в национальную сборную, даже возвращение на родину с золотой медалью на шее в 1974 и 1975 годах не поколебали этой чертовски несправедливой зависимости Сергея Капустина, имевшего все признаки звездного мастера, от умеренно популярных «Крылышек». Им симпатизировали не только жители западной окраины Москвы; среди трудящихся авиапрома в столице и в регионах находились, конечно же, неровно дышавшие к своей профсоюзной команде. Однако кардинально это ничего не меняло.


Еще от автора Леонид Юрьевич Рейзер
Неизвестный Харламов

Валерия Харламова знала и любила вся страна. Феномен харламовского стиля в хоккее не объяснен до сих пор. Эта книга не вписывается в классику жанра. В ней использован уникальный семейный фотоархив семьи Харламовых. Читатель увидит, как мальчишка из рабочей русско-испанской семьи превратился в легенду № 17, народного любимца Валерия Харламова.


Рекомендуем почитать
Исторические деятели Юго-Западной России в биографиях и портретах. Выпуск первый

Настоящее издание предпринято по инициативе бывшаго воспитанника Университета Св. Владимира, В. В. Тарновскаго, затратившаго много лет и значительныя средства на приобретение всяких памятников, касающихся этнографии и археологии юго-западнаго края. В собрании Тарновскаго находятся 44 портрета различных лиц; все они войдут в наше издание, составив 1-й отдел его, распадающийся на пять выпусков.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Маршал Малиновский

Биографии маршала Малиновского хватило бы ни на один приключенческий роман. Тут и загадка его происхождения и побег на фронт Первой мировой войны, участие в сражениях русского экспедиционного корпуса во Франции и в гражданской войне в Испании. Маршалу Малиновскому принадлежит видная роль в таких крупнейших сражениях Великой Отечественной войны как Сталинградская битва, освобождение Ростова и Одессы, Ясско-Кишиневская операция, взятие Будапешта и Вены. Войска под его командованием внесли решающий вклад в победу в войне с Японией.


Оазис человечности №7280/1. Воспоминания немецкого военнопленного

Вилли Биркемайер стал в шестнадцать лет солдатом дивизии СС «Гитлерюгенд». Долго воевать ему не пришлось: он попал в советский плен и был отправлен в СССР. Здесь, на принудительных работах, ему открылась картина бессмысленного «перевыполнения планов», неразберихи и пьянства. И вместе с этим — широта души и добросердечие простых людей, их сострадание и готовность помочь вчерашним врагам. Работая в Мариуполе, на металлургическом заводе, он познакомился с девушкой Ниной. Они полюбили друг друга. Но, когда военнопленных отправили домой в Германию, расстались — как думали тогда, навсегда.


Преданность Вере и Отечеству

События 2014 года на Украине зажгли на нашем политическом небосводе яркие звезды новых героев, имена которых будут навечно вписаны в историю России XXI века. Среди них одно из самых известных — имя Натальи Поклонской, первого прокурора российского Крыма и активного сторонника воссоединения полуострова с Российским государством. Она по праву заняла почетное место среди народных представителей, став депутатом Государственной Думы Российской Федерации. Большую известность Наталья Владимировна приобрела, встав на защиту православных святынь русского народа.


В Ясной Поляне

«Константин Михайлов в поддевке, с бесчисленным множеством складок кругом талии, мял в руках свой картуз, стоя у порога комнаты. – Так пойдемте, что ли?.. – предложил он. – С четверть часа уж, наверное, прошло, пока я назад ворочался… Лев Николаевич не долго обедает. Я накинул пальто, и мы вышли из хаты. Волнение невольно охватило меня, когда пошли мы, спускаясь с пригорка к пруду, чтобы, миновав его, снова подняться к усадьбе знаменитого писателя…».