Планету открывали сообща - [97]

«Предки его («великого хана», как продолжает называть властителя Китая автор письма. — Авт.) хотели вступить в общение с христианами. Еще 200 лет назад они просили папу прислать к ним несколько лиц духовного звания, дабы наставить их в вере. Тамошние князья и цари должны испытывать еще большую радость, чем мы, оттого, что вступят в сношения с христианами наших стран, ибо многие из них — христиане…»

Эти сведения в общем отвечали действительности, хотя и безнадежно устарели. Как великий хан монголов, так и особенно монгольские правители Ирана действительно не раз давали согласие на приезд в их страны католических миссионеров и даже сами их приглашали. Это объяснялось прежде всего стремлением Ирана заключить союз против Египта с папой и западноевропейскими государями. Великие ханы также проявляли интерес к христианской религии: бесхитростная вера отцов (анимизм) перестала удовлетворять владык развитого феодального общества. Кроме того, в ближайшем окружении и даже среди родичей монгольских «царей и князей» было немало христиан-несториан.

Из так называемых писем Тосканеллн и других источников видно, что при папе Евгении IV (1431–1447) в Рим прибыл с Востока посланец несторианского патриарха. Это было вполне естественным: в 1439 году флорентийский собор, созванный Евгением IV, провозгласил унию западной и восточной церквей. Православное духовенство Византии признало эту унию. Столь важное событие не могло не вызвать интерес среди христиан других толков.

Таким образом, Тосканелли или иной автор приписываемых ему писем имел возможность ссылаться не только на информацию двухвековой давности, но и на сведения, поступившие с Востока при его жизни.

Эти сведения наряду с данными, полученными от европейских путешественников, вдохновили Колумба на его великое предприятие.

Начиная с эпохи великих открытий многие европейские путешественники побывали во внутренних районах Азиатского материка, но до второй половины XIX века Центральная Азия оставалась почти не исследованной. С этого времени положение стало меняться.

Четки пандитов

В повести «Ким» Р. Киплинг прославил индийского разведчика английских колонизаторов. Во времена британского владычества немало таких кимов подвизалось в самой Индии и соседних странах, подготавливая новые колониальные захваты.

Пользуясь тяжелым положением индийской интеллигенции, английская разведка вовлекала в свою деятельность иных ее представителей (пандитов), не находивших себе применения в условиях колониального строя.

Наличие в Индии большого числа буддистов облегчало проникновение пандитов в Тибет; главный город — Лхаса — столь же священное место для буддистов, как Рим для католиков. Пользуясь этим, лазутчики под видом паломников обследовали труднодоступную горную страну.

«Начиная с 1863 года, — говорится в «Британской энциклопедии», — правительство Индии направляло в Тибет исследователей-индийцев в целях проведения съемки страны и сбора информации о ее жителях. Они несли с собой молитвенные цилиндры, которые вместо молитв содержали свитки чистой бумаги; на эту бумагу они наносили свои наблюдения. Они имели с собой также тибетские четки, посредством которых отмеряли по сто шагов».

Отдельные пандиты своими исследованиями подготовили агрессию английских колонизаторов в Тибете в начале XX века, стремились продолжить путь в Среднюю Азию.

Известно, однако, что многие знаменитые путешественники Запада тоже были агентами колонизаторов или даже сами являлись таковыми. Это, разумеется, не дает оснований вычеркивать из истории их открытия. То же самое относится и к открытиям пандитов.

Уже в первой половине XIX века среди сотрудников Топографического управления Индии были уроженцы этой страны, которым удалось получить европейское образование. Позднее — в 1868 году — пандит Мирза-Шуджа достиг Амударьи, открыл озеро Чакмак-Куль, а затем направился на северо-восток и побывал в Кашгаре (Западный Китай).

Одновременно другие пандиты приступили к исследованию Тибета с юга. В 1865 году индиец Наин-Синг проник в Непал, а в следующем году в составе купеческого каравана достиг таинственной Лхасы, после чего вернулся в Индию. Наин-Синг произвел маршрутную съемку на протяжении 1900 километров и установил точное течение реки Брахмапутры от ее истоков до слияния с рекой, на которой стоит Лхаса.

Вслед за Наин-Сингом в Тибете побывал другой пандит — Кальян-Синг. Как пишет Дж. Бейкер, «одним из результатов всех этих работ было уяснение того факта, как далеко позади или, другими словами, к северу от могучих пиков лежит Гималайский водораздел и как велика ширина наиболее высоких частей хребта».

В 1871 году пандит Хари-Рам, выйдя из Дарджилинга, прошел через Сикким в Шигацзе (Тибет). Обратный его путь лежал через территорию к северу от горы Джомолунгма и Непал. Наблюдения Хари-Рама подтвердили, что Гималайский водораздел расположен далеко к северу от горных вершин, которые можно видеть из Индии. В результате этого путешествия были получены ценные географические данные о территории площадью в 75 тысяч квадратных километров.

Еще большее значение имело путешествие пандита Кишен-Синга. Последний вышел в 1871 году из Кумауна и произвел маршрутную съемку от Шигацзе до озера Тенгри-Нур, к северу от Лхасы. Ему удалось побывать в Лхасе, откуда он вернулся в Шигацзе. По пути Кишен-Синг исследовал северную часть бассейна Брахмапутры.