Планету открывали сообща - [80]

Дошедшие до нас письменные источники, как португальские, так и итальянские, определенно говорят о посещении им Софалы. Но Софала была самым южным арабо-суахилийским поселением на Африканском побережье Индийского океана. Совершенно очевидно, что арабские купцы, а вместе с ними и Ковильяну посетили и другие порты побережья. Между этими портами и Индией поддерживалось регулярное сообщение, в Восточной Африке можно было без особого труда найти опытного кормчего, умеющего свободно ориентироваться в водной пустыне.

Ковильяну так и не вернулся на родину. В Каире он получил тайный приказ короля, обязывающий его проникнуть в Эфиопию. Приказ этот был выполнен, но эфиопское правительство не выпустило Ковильяну из страны. Лишь много лет спустя он поведал о своих приключениях одному из чинов португальского посольства, прибывшего в Эфиопию. Встреча их произошла уже в 1520 году — через много лет после плавания Васко да Гамы.

Вероятнее всего, однако, путешествия Ковильяну и в особенности посещение им Восточной Африки имели самое непосредственное отношение к открытию морского пути в Индию.

Приказ короля Жуана — ехать в Эфиопию — Ковильяну вручили в Каире в 1491 году два других португальских агента — Авраам из Вежи и Иосиф из Ламегу.

Ковильяну воспользовался этим, чтобы направить Жуану II подробное донесение обо всем, что он сделал. Это донесение он вручил Иосифу из Ламегу, который незамедлительно отправился в Лиссабон.

Альвариш передает рассказ Ковильяну об этом эпизоде:

«Здесь [в Каире] он сразу отписал через сапожника Иосифа из Ламегу, как он открыл, что корица и перец есть в городе Каликут, что гвоздика идет из [страны] за ним, но что все это можно найти там и, кроме того, в упомянутых городах Каннапуре, Каликуте и Гоа, на всем побережье, и что сюда можно плыть берегом и морями Гвинеи, останавливаясь у Софалы, куда он также плавал и где есть великий остров, называемый маврами «остров Луны» (Мадагаскар. — Авт.). Говорят, что он находится в трехстах лигах от берега и из любой из упомянутых стран можно взять курс на Каликут».

Возможно, что именно донесения Ковильяну обусловили различия в поведении Бартоломеу Диаша и Васко да Гамы. Принимая решение вернуться в Португалию, Диаш не мог знать, что от места, которого он достиг, недалеко до Софалы, где Ковильяну побывал в следующем или 1490 году.

В ином положении находился Васко да Гама. Если письма Ковильяну были получены при португальском дворе, он не мог не познакомиться с ними. А в этом случае задача открытия морского пути в Индию чрезвычайно упрощалась: она сводилась к тому, чтобы достигнуть арабо-суахилийских портов на побережье Восточной Африки и заручиться услугами местного кормчего.

Историки сходятся на том, что без плавания Диаша не было бы путешествия Васко да Гамы. Но открытие мыса Доброй Надежды было как бы одной половиной разорванной ассигнации или составной частью загадочной картинки. Второй явилась информация, собранная Ковильяну. Гений Васко да Гамы соединил их воедино.

Пройдя крайний пункт, достигнутый экспедицией Диаша, Васко да Гама продолжал подниматься вдоль побережья Восточной Африки, не выходя в открытый океан. Между тем его никак нельзя обвинить в трусости или нерешительности, да и корабли его, строившиеся с учетом опыта экспедиции Диаша, были гораздо лучше приспособлены к условиям плавания в открытом океане, нежели суда его предшественников. Адмирал имел случай проверить преимущество каравелл нового типа («круглые корабли») и их усовершенствованного парусного вооружения, когда, достигнув Сьерра-Леоне, взял курс на юго-запад и сделал большой крюк в сторону еще неизвестного побережья Бразилии. Благодаря этому он избежал противных ветров, дующих у берега Африки, и открыл наиболее удобный морской путь из Европы к мысу Доброй Надежды.

Достигнув Индийского океана, португальский адмирал продолжал идти вдоль берега, не предпринимая никаких экспериментов. Не следует ли заключить, что и в данном случае он руководствовался информацией, полученной ранее, то есть сведениями, почерпнутыми из писем Ковильяну? А потому стремился прежде всего достигнуть прибрежных городов Восточной Африки, чтобы заполучить опытного кормчего.

Нельзя, конечно, считать историческим источником эпическую поэму Луижа Камоэнша «Лусиады», в которой прославляются Васко да Гама и его спутники. Но Камоэнш еще застал в живых нескольких участников экспедиции и уж во всяком случае не написал бы ничего такого, что могло умалить заслуги Васко да Гамы. Поэтому когда он говорит: «Давно уже капитан пламенно желал найти кормчего, который мог бы указать ему путь в Индию» — этому нельзя не верить.

В конце января 1498 года Васко да Гама получил убедительное доказательство правильности сведений, сообщенных Ковильяну. Корабли его вошли в устье реки Келимане (общее устье нескольких рек, впадающих в Мозамбикский пролив). Несколько дней спустя из поселений, расположенных вверх по реке, приплыли два вождя-африканца. Командующий флотилией заметил, что на одном был головной убор с вышитой шелком каймой, а на другом — из зеленого атласа. Изделия эти были явно не местного происхождения. На предложенные им подарки оба вождя смотрели с пренебрежением, не произвели на них впечатления и корабли португальцев. Один из них дал понять, что приехал издалека и большие корабли ему не в диковинку.