Планету открывали сообща - [53]

Помощь, оказанная английским путешественникам в районе Бусы, предоставление им остойчивых челнов-однодеревок для спуска по Нигеру немало содействовали успеху их предприятия.

Огромное значение для исследования Северо-Западной Африки и бассейна Нигера имела деятельность немецкого путешественника Генриха Барта, состоявшего на английской службе. Он считал себя продолжателем дела Мунго Парка, но фактически ему удалось «ознакомить мир со всей той огромной территорией, которую даже арабские купцы знали меньше, чем остальную Африку». Путешествия Барта (1849–1855) охватили территорию в 24 градуса с севера на юг и в 20 градусов с востока на запад. Крупнейшим вкладом Барта в географическую науку явилось открытие им реки Бенуэ — главного притока Нигера.

Результаты экспедиции изложены Бартом в пятитомном труде «Путешествия и открытия в Северной и Центральной Африке». Это подлинная энциклопедия не только географических, но и исторических и этнографических знаний об огромной области.

Труд Г. Барта свидетельствует не только о редкостной эрудиции автора, но и о великолепном мужестве исследователя, сумевшего преодолеть бесчисленные преграды.

Вместе с тем — и это не умаляет заслуг Барта — труд его показывает, сколь многим он обязан африканцам. Нередко Барт шел буквально по следам арабских путешественников средневековья, сопоставляя свои наблюдения с приведенными ими данными (особенно в стране хауса). Он систематически пользовался путями караванной торговли, существовавшими в его время.

Не случайно толчком к путешествию Барта в область, населенную хауса, явилась встреча в Северной Африке с одним из представителей этого народа. «В моих ушах все время звучали слова раба-хауса, с которым я беседовал о его родине в тунисском городе Каф… — писал Барт. — И если будет на то божья воля, я двинусь в путь и достигну Кано».

Барту удалось установить дружеские отношения с наиболее могущественными вождями племен, обитавших по Нигеру, вплоть до Томбукту. Но в самом этом городе, куда запрещался доступ «неверным», его едва не постигла смерть.

Подобно Кайе, Барт в Томбукту выдавал себя за араба. Однако, когда обман раскрылся, он повел себя с таким достоинством, что завоевал симпатии шейха арабского племени кунта — аль-Беккаи. В течение восьмимесячного пребывания Барта в Томбукту шейх стойко защищал его, а потом помог выбраться невредимым из города.

Следует, впрочем, отметить, что не один исследователь Северо-Западной Африки был убит арабами и туарегами. Известную роль здесь играл религиозный фанатизм, но, как показал ход событий, аборигены имели все основания опасаться пришельцев из Западной Европы: за исследованием Африки последовал ее раздел между колонизаторами. К тому же африканцы рассматривали как акт войны вторжение на их территории крупных, отлично вооруженных отрядов, во главе которых нередко стояли офицеры. Так, в 1881 году туарегами был убит французский полковник Флаттере. Экспедиция, которую он возглавлял, имела целью произвести топографическую съемку маршрута из Алжира к Нигеру в связи с проектами сооружения транссахарской дороги. Все ее участники были уничтожены в Сахаре туарегами.

А между тем европейский путешественник мог чувствовать себя в полной безопасности среди пустыни и дружить с ее сынами, если только он полагался не на новейшее оружие, а на древний закон гостеприимства.

Русский хаким и его друзья

1885 год. В местечко Уаргла — крайний пункт на юге Алжира — прибывает путешественник из далекого Петербурга: доктор медицины Александр Васильевич Елисеев. «Высшее общество» Уарглы — французские чиновники и колонисты вначале радушно принимают гостя из далекой России. Но гость этот ведет себя, на их взгляд, несколько странно. Правда, он прекрасно воспитан, отлично владеет французским языком и даже состоит членом Парижского географического общества. Однако при всем том он явно предпочитает гостиным колонистов городской рынок, где целыми часами беседует по-арабски с коренными жителями. И не только беседует, но и лечит алжирцев, их жен и детей, притом совершенно безвозмездно. А это, согласитесь, совсем уж неприлично и может быть воспринято как намек на бездеятельность колониальной администрации, которой некогда заботиться о здоровье алжирцев.

Жить в Уаргле, заверяют Елисеева колонисты, это совсем не то, что возлежать на ложе из роз. Сразу за поселком начинается безбрежная пустыня Сахара. А она опасна не только песчаными бурями. Страшнее любого самума для колониста жители пустыни.

По мнению колонистов, лучше было бы вовсе не пускать в Уарглу обитателей Сахары. Но ради процветания торговли приходится идти на жертвы: караваны из глубины Сахары время от времени появляются в Уаргле, а затем возвращаются обратно.

Доктор Елисеев не занимается коммерцией, но караваны вызывают у него особый интерес. И вот в один прекрасный день по Уаргле разносится удивительная весть: русский хаким (врач) отправляется с караваном бербера Ибн Салаха в поселок Гадамес, расположенный в нескольких стах километрах от Уарглы, на территории Триполи.

Тщетно отговаривали колонисты русского путешественника от предприятия, казавшегося им безумным. Он твердо стоял на своем и даже отказывался видеть в своем поступке что-нибудь героическое.