Планету открывали сообща - [100]

Дружественные связи с местным населением оказались чрезвычайно полезны и одному из крупнейших путешественников XX века, ученику Н. М. Пржевальского — П. К. Козлову.

В 1899–1901 годах он руководил новой русской экспедицией в Центральную Азию. Экспедиция исследовала обширные пространства Южного, или Монгольского, Алтая, центральной части Гоби и, наконец, Восточного Тибета (Кам). «В области Монгольского Алтая, — писал П. К- Козлов, — экспедиция пробыла около трех месяцев, следуя своим главным караваном вдоль его северного подножия, в то время как у южной окраины гор располагались маршруты моих сотрудников А. Н. Казнакова и В. Ф. Ладыгина. Исключительно благодаря хорошим отношениям к экспедиции китайцев и монголов я мог здесь свободно дробить отряд, выделяя из главных сил легкие разъезды, которые периодически, в условных местах, примыкали снова ко мне…

С наступлением сравнительно ранних холодов в Алтае монголы предупредительно выставляли юрты на пути следования отрядов, запасали топливо, а по ночам пасли наших лошадей, отпускаемых свободными. В проводниках мы никогда не чувствовали недостатка, в охотниках-монголах, знакомых с местным животным миром, также».

Крупнейшим достижением П. К. Козлова, принесшим ему мировую славу, было открытие в 1908 году во Внутренней Монголии развалин мертвого города Хара-Хото. Возглавляемая им экспедиция производила археологические раскопки в этой столице тангут-ского государства Си-Ся, разрушенной китайскими войсками в 1372 году. Как и всякие раскопки, они имели значение прежде всего для истории культуры. Вместе с тем открытие развалин Хара-Хото имело и определенное географическое значение: местность, где они находятся, не посещалась европейцами, вероятно, со времен Марко Поло.

Обнаружению городища Хара-Хото, естественно, предшествовало открытие пути к ним через безводную пустынную местность (после разрушения оросительных сооружений Хара-Хото был занесен песками). Путь этот, как и сам факт существования мертвого города, стал известен русским от монголов.

«Нашу маленькую компанию сопровождал отличный проводник… Бата, много раз бывавший в мертвом городе и немало слышавший рассказов о нем из уст отца и других стариков… Он повел нас кратчайшей дорогой в юго-восточном направлении», — говорится в книге П. К. Козлова. В своем стремлении помочь русским друзьям Бата был не одинок: в раскопках Хара-Хото приняли участие и другие монголы-добровольцы. Им-то и удалось обнаружить бесценный клад — бумажные деньги, выпущенные монгольскими правителями Китая в XIII–XIV веках.

После открытия Хара-Хото П. К. Козлов решил воспользоваться разрешением далай-ламы и побывать в Лхасе. Приготовления к путешествию были уже закончены, когда разразилась первая мировая война. Царские чиновники, равнодушные к интересам науки, поспешили отменить экспедицию. Руководитель ее — офицер старой армии П. К. Козлов был направлен в Монголию… на заготовки скота.

П. К. Козлов был одним из тех русских офицеров, которые после Октября пошли со своим народом. Советская власть по достоинству оценила его заслуги. Уже в 1923 году П. К. Козлову были предоставлены возможности для организации новой экспедиции в Монголию и Тибет.

Далай-лама выполнил обещание, данное в 1905 году: в Улан-Батор для встречи П. К- Козлова был направлен личный представитель далай-ламы Галсан, который должен был доставить экспедицию в Лхасу. Галсан имел при себе «пилу» — надписанную далай-ламой шелковую карточку. Эту карточку в столице Тибета разрезали на две части. Одну Галсан привез П. К. Козлову, вторая была вручена начальнику стражи горных перевалов, ведущих к Лхасе.

Нетрудно понять, какие последствия имел бы для пауки успех этой экспедиции. Однако П. К. Козлову и на этот раз не удалось побывать в Тибете: под нажимом английского правительства пекинские власти взяли назад разрешение на посещение этой области, которое уже было дано П. К. Козлову.

Но запретить путешественнику продолжать раскопки в Хара-Хото пекинские правители не решились — это вызвало бы международный скандал.

Главным достижением последней экспедиции П. К- Козлова (1923–1926) явились раскопки на территории только что возникшей Монгольской Народной Республики. Здесь правительство и население оказали путешественникам самый теплый прием. Благодаря их содействию были обнаружены и раскопаны курганы Ноин-ула, оставленные гуннами. Раскопки имели большое историко-географическое значение. Они показали, что в I веке до н. э. гунны испытывали культурное влияние, с одной стороны, греко-бактрийского царства, простиравшегося от Амударьи до Инда, а с другой — Китая.

Советско-монгольское сотрудничество во всех сферах культуры и знания распространилось и на исследование территории МНР: оно осуществлялось советскими учеными совместно с национальными кадрами. А кадры эти готовились либо в нашей стране, либо в высших учебных заведениях, созданных в МНР при содействии Советского Союза.

Географическое исследование МНР, несмотря на достигнутые успехи, нельзя считать законченным. Впереди еще много дела. В изучении родной страны монгольские географы и дальше будут опираться на братскую помощь Страны Советов.