Планета с семью масками - [5]

— Я учил его на Земле, — сказал Стелло. — Я говорил на нем в космосе от Альтаира до Веги, при помощи него связывался с другими кораблями, ругался в космопортах Ульсинора давно забытыми ругательствами. К нему примешалось множество наречий. Я говорю на нем вполне прилично, потому что принадлежу хотя и к молодому, но уже испорченному роду, который вторгся с Земли во Вселенную чаще хозяином, чем рабом, и всегда в поисках власти. Но оставим это, эти старые, выцветшие гимны еще не добрались сюда.

Накидка беспокойно зашевелилась.

— Я не понимаю, чужеземец. Ваши слова полны горечи. Забудем все, потому что здесь Планета Семи Лун, здесь Город Семи Врат, а мы Народ с Семью Масками. Но как могло случиться, что ваш народ с самого рождения носит только одну маску этого цвета?

— Да, это так, — ответил Стелло. — Вам это чем-то мешает? Мы здесь парии?

Он мельком подумал о расах Земли, о желтой, как золото, и черной, как эбеновое дерево. Разница между ними была ничтожна, и обе эти расы превосходили белую в выражении радости или глубокой печали. Он вспомнил, что с возрастом они постепенно седеют и краски покидают их лица; даже самые черные и желтые среди них все больше и больше становятся похожими на белого человека.

Однако он ничего не сказал.

— Нет, нет, — ответил голос на его вопрос. — Вы не должны так думать. Я вижу, что вы не знаете наших обычаев. Но почему вы выбрали такой мерцающий жемчуг?

Стелло принужденно усмехнулся.

— Этот выбор сделал не я.

— Разве это возможно? — задумчиво спросил голос. — Разве может весь род решиться на смерть? Зачем же вся жажда борьбы и это чудовищное отчаяние, которое гонит вас от бездны к бездне?

— Я не понимаю.

— Вы не понимаете? Ваш дух настолько инертен или вы так захвачены танцем? Вы не заметили, о чем свистит здесь ветер? «Смени свое лицо! Смени свое лицо!»

У Стелло по спине побежали мурашки. Он задумался над тем, что только что сказала ему фигура. Внезапно увидел свое лицо другими глазами. До сих пор оно служило ему удобной защитой, за которой он прятался, или экраном, отражающим весь его внутренний мир: и радость, и страх, и боль, и удивление. От своего лица он не мог отделиться, никогда не хотел отделяться, даже во сне. Теперь он имел дело с народом без лиц, который сам отказался от лиц из плоти и скрывает образовавшуюся пустоту за металлическими масками. Он подумал о существах, которые не отличаются друг от друга ничем, даже внешней оболочкой.

Эта мысль была ужасна! Он ощупал кожу на своем лице и почувствовал ее, теплую и живую, на лбу, щеках и подбородке, под своими жесткими пальцами. Он погладил крылья носа.

«Мое лицо — маска? — подумал он. — Нет уж!»

— Я знаю, — сказал он наконец. — Я думаю, здесь скрывается великая тайна, и, может быть, я прибыл на эту планету именно для того, чтобы разгадать ее. Не мучайте меня! Между этими лунами, вратами и масками должна быть какая-то связь, но здесь отсутствует последнее связующее звено.

Маска усмехнулась с присвистом.

— Вы, можете быть, и правы, но я не могу вам больше ничем помочь. Я прошла через золотые врата, поэтому я ношу эту маску, а до этого я танцевала, и луна послала мне особого спутника!

— Прошу прощения, — сказал Стелло.

— Ладно, ладно, но вы не можете носить другую маску, так ведь?

Наступило молчание.

— Я не знаю. Я ничего не понимаю, — угнетенно ответил Стелло.

— Вы ее выбрали случайно? Не отдавая себе отчета?

Голос казался удивленным и в то же время печальным.

«Может, это женщина?» — спросил себя Стелло. Им двигало не только любопытство. Он сталкивался с разными цивилизациями на разных мирах, он останавливался тут и там, если это было возможно. Когда контакты между людьми и некоторыми из фантастических существ, родившимися под другими небесами, не приводили к смерти, это доставляло ему радость. Хотя их мягкая прозрачная пергаментная кожа излучала чудовищный холод, они были прекрасны, женщины с Альтаира. О тех, которые с Алгола и которых только с трудом можно было назвать человеческими существами, он не думал. Но, однако, держа их в своих руках, он задавал себе решающий вопрос: существует ли абсолютная красота, которая признается всеми и всюду, или эта красота живет только в нашем воображении и рождается нашими чувствами и мыслями?

Работы философов о трансцендентности и исследования поведения, проведенные психологами, тоже не дают ответа на этот вопрос, потому что любая красота, ее возникновение и открытие чисто случайны. Случай относителен, только побочные проявления абсолютны, и нельзя также утверждать, что событие можно описать, прежде чем оно произойдет. Этого не может даже сам великий автор Великой Книги Мира.

«Это женщина?» — спросил себя Стелло.

Голос раздражал его, так же как накидка и маска. Была ли под складками этой накидки плоть, которую он мог ощутить под руками, а под маской губы, которые он мог поцеловать и сунуть между ними свой язык? Но были ли губы и плоть так важны, было ли знание тайны таким же привлекательным, как и процесс ее разгадывания?

— Семь лун наблюдают за нами, — продолжил голос. — Согласно древнему соглашению, написанному на древнем языке, они исполняют каждое наше желание. Маска и соответствующий танец — больше нам ничего не надо.