Планета для робинзонов - [45]

— Питер сейчас навещает нас редко. Он все на дальней усадьбе скотом занимается. С утра до ночи на коне. Я давно уже туда не мешаюсь. Наезжает сюда раза четыре в год: пригоняет скот, сыры привозит… Да вы сегодня пробовали его сыр…

— Так это его сыр? Изумительный! — восхитился Теодор. — Так и тает во рту!

— Наверное, уже пора его выделять, — сказал Роберт, — дальняя усадьба — вполне самостоятельное хозяйство.

— Чтобы его выделить, тебе потребуется согласие Совета Старейшин…

— Я думаю, что в этом не будет затруднений.

— Как сказать! Питер — холостяк, а закон запрещает холостяку владеть плантацией.

— Да ведь он может ещё жениться, ему ведь только тридцать? Вот только девушек у нас маловато… Раньше было больше… Но я думаю, за хозяина отдельной усадьбы любая семья отдаст девушку…

— Да, — протянул Джошуа-старший, — с девушками в наших семьях плохо… Всё больше мальчишки рождаются… Слушай, брат, давай нагрянем к твоему Питеру в гости, всей компанией. Завтра же!

— Завтра не получится — до него почти пятьдесят миль. Сегодня отправим негров. Они приготовят ночлег на полпути. А завтра тронемся и мы. Договорились?

— Конечно! — воскликнул Теодор. — Питер давно хвастался, что его повариха бесподобно, — и он поцеловал кончики пальцев, — готовит цыплёнка по-пиратски!

2

В этот же самый день, возможно даже, что и в это же время, в двухстах милях вниз по Реке происходил другой обед. Мэри Куам, господская повариха в усадьбе старых Пендергастов, угощала своего сына Джо, приехавшего с дальних пастбищ. Здесъ не подавался салат из спаржевой фасоли и, тем более, цыплёнок, жареный на решётке. Такие вкусные вещи даже в Истпендергастхилле, как называл свою резиденцию мистер Джошуа Пендергаст Одиннадцатый, или в «Гнезде старого Пендергаста», как называли его по всей Реке, готовились только по торжественным дням.

Выросший вдалеке от всевидящего ока хозяина и надсмотрщиков, двадцатилетний Джо Куам (с шести лет его отдали в подпаски) выглядел гораздо лучше, чем его сверстники, выросшие на плантации. Мэри и радовалась, глядя на своего Джо, и горевала одновременно.

Тысячи сомнений и тревог одолевали её: а вдруг старый хозяин решит, что такому здоровому негру надо работать на плантации, а не пасти скот? А там приходится гораздо тяжелее. Почти каждый вечер за конюшней наказывают кого-нибудь.

В этот же приезд сына она беспокоилась особенно — старый хозяин уехал со всей семьёй, на хозяйстве остался молодой Сильвестр, который, опьянев от внезапно доставшейся ему власти, уже третий день свирепствовал, раздавая наказания направо и налево.

— Ой, сынок, сынок, — говорила Мэри, подкладывая кусок получше, — ты бы пореже приезжал сюда. Неровен час, попадёшься на глаза старому хозяину, а он и переведёт тебя на плантации!

— Старого хозяина я не боюсь, — отвечал Джо, уписывая за обе щеки, — он дело знает. И знает, что у меня не пропал ещё ни один ягнёнок, а тем более телёнок. Он не станет меня менять на кого-то другого. А остальные пастухи уже старики, так что большая часть работы сваливается на меня.

— Да, — сказала Мэри, — они уже были стариками, когда тебя взяли в подпаски. Я все боялась, что тебя съест эта зверюга, что живёт в болоте около вас. Джо, а ты хоть раз её видел? Говорят, страшная?

Джо чуть заметно усмехнулся:

— Видел раз. Страшная!

— Ты хоть не подходи близко к болоту!

— Хорошо, мама.

— И пореже приезжай. Пусть ездят старики, их никто не тронет.

— Мам, дорога дальняя, а они уже старые. Им тяжело. Да и что здесь страшного: приехал с утра, пока хозяин на плантации, и уехал побыстрее?! — и с этими словами он вышел из дому.

Джо немного покривил душой перед матерью. Причина его частых наездов на усадьбу была совсем не в том, что старикам стало тяжело ездить. Ещё год назад он и сам старался поменьше рисковать. Эту причину звали Мэри Токану, и она приходилась правнучкой одному из старых пастухов.

Пока мать на кухне господского дома кормила Джо, во дворе послышался конский топот и шум голосов. Это вернулся из ежедневного объезда плантации молодой мистер Сильвестр. Подбежавшая челядь увела коня, мистер Сильвестр поднялся наверх, и почти тотчас же прибежала маленькая Джейн с приказанием подавать.

Этим временем и воспользовался Джо Куам, чтобы увидеть даму своего сердца. Скрываясь за высоким цоколем от окон дома, он прошёл в противоположное крыло, где размещалась кружевная мастерская. Старая мисс Оттилия слыла прекрасной рукодельницей, и кружева, которые плели её девушки, славились по всей Реке. Не один плантатор отдавал за эти кружева элитного барана или племенного быка, чтобы его жена или дочь могли украсить свои наряды. И никому из этих дам и в голову не приходило, что вместе с кружевами они надевают на себя слезы чёрных девушек, боль их исколотых пальцев и поротых спин, ибо старая мисс так же, как и её брат, не признавала собственноручной расправы.

Когда Джо заглянул в приоткрытую дверь, в помещении стоял невообразимый шум. Около тридцати или сорока девушек в возрасте от шести до двадцати лет, быстро расправившись со своим скудным обедом, громко болтали. Даже старая мулатка, приставленная наблюдать за ними, пользовалась этими минутами отсутствия хозяйки, чтобы немного передохнуть.