Пламя - [2]

Поэтому нет ничего удивительного в том, что, когда, 23 марта 1949 года, он вылетел в США на организованную коммунистами Научно-культурную конференцию за мир во всем мире, нашлось немало любителей научной фантастики, вроде меня, пожелавших услышать его. В обществе людей, для которых само понятие времени определенно являлось чем-то, как я его квалифицировал, «презренным», он почти ничего не сказал на конференции, судя по всему, использованной для придания этому сборищу некой нотки респектабельности. За непродолжительный период пребывания в этой стране Стэплдон исхитрился выбраться на один из вечеров в клуб «Гидра», где обычно собирались профессиональные научные фантасты, но не смог принять приглашение на собрание Восточной ассоциации научной фантастики.

В следующее десятилетие Стэплдону уделялось довольно-таки мало внимания, если не считать выхода сборника «До скончания веков» (1953) под редакцией Бэзила Дэвенпорта — объемистого однотомника в 400 000 слов, включающего пять основных работ: «Последние и первые люди», «Создатель звезд», «Странный Джон», «Сириус» и «Пламя», притом что вторая, четвертая и последняя издавались в Соединенных Штатах впервые. Однако вследствие невероятного изобилия научной фантастики, вышедшей в том году, книге так и не удалось вызвать новый прилив интереса к Стэплдону.

Здесь мы вынуждены сделать паузу, дабы отметить такой специфичный (и возможно, удивительный) факт: помимо рецензий книги, всего о Сгэплдоне за все это время было написано менее дюжины статей, которые, при соответствующем полете воображения, можно было бы назвать значительными. С момента его смерти прошло уже около десяти лет, когда наконец появился первый обстоятельный критический анализ — мой собственный: «Олаф Стэплдон: космический философ». Работая над этим исследованием, я остро ощутил, что мне требуется гораздо больше информации о нем, чем наличествует во вторичных источниках. Любому автору, делающему основной упор на философию и гуманность, творчество Стэплдона предстало бы в наиболее ярком свете, будучи рассмотренным в контексте его биографических данных и типа личности.

В апреле 1976 года я нанес визит его жене Агнес, а также Вольфгангу Брюку, человеку, многие годы жившему в доме Стэплдона практически в качестве его приемного сына. Их воспоминания о писателе, наряду с информацией, почерпнутой мной из других источников, помогли мне составить более полную картину жизни, семьи, личности и мотиваций Олафа Стэплдона и придать более релевантный смысл всему тому, что описывалось в его работах.

Семья имеет самую благородную и изысканную генеалогию, корни которой уходят в начало четырнадцатого столетия (тогда их фамилия произносилась как «Стэпельдон»). Эти сведения были обнаружены в епископском журнале записей диоцеза Эксетер, в частности в «Регистре Уолтера де Стэпельдона, епископа Эксетерского», составленном его преподобием Ф.К. Хинджстоном Рэндольфом, магистром искусств Оксфордского университета, пастором Рингморской церкви и Пребендарием Эксетерским (книга была выпущена в 1892 году лондонским издательским домом «Джордж Белл и сыновья»). В предисловии Рэндольф информирует нас о том, что «… епископ Стэпельдон являлся одним из выдающихся государственных мужей его времени, советником короля Эдуарда II». Среди услуг, которые он оказал королю, фигурировала некая особая дипломатическая миссию во Францию. Полагают, что Эксетерский колледж, изначально называвшийся «Стэпельдон Холл», был так наименован в память о епископе. Книга Рэндольфа также содержит список всех подписчиков и количество полученных ими копий. Среди подписчиков значится некто Уильям Стэплдон Лэйкенхэм, Ландо-Холл, близ Байдфорда (две копии). Всеобъемлющая таблица-схема фамильного древа Стэплдонов хранится у Агнес Стэплдон.

Уильям Олаф Стэплдон родился 10 мая 1886 года в Уоласси (ныне Мерсисайд), графство Чешир, Англия. Это не очень далеко от Ливерпуля. Его отцом был Уильям Клибетт Стэплдон, матерью — Эмилин Миллер Стэплдон; дед являлся основателем компании «Уильям Стэплдон и сыновья» — агентства с офисами в Порт-Саиде и Суэце, которое снабжало водой и углем корабли, проходящие через Суэцкий канал. Работа отца Ола-фа как раз таки и состояла в том, чтобы у судов не возникало проблем с прохождением через Канал. «Альфред Холт энд Ко», ливерпульские владельцы «Блю Фаннел Лайн», крайне впечатленные его опытом и компетентностью в морских вопросах, предложили ему высокую административную должность в головном офисе этой фирмы.

Первые шесть лет своей жизни Олаф Стэплдон провел в Порт-Саиде, несмотря на то что его мать вернулась в Англию для родов, которые оказались крайне тяжелыми. Как следствие, Олаф рос довольно-таки одиноким ребенком. Его ближайшим другом был Рип, терьер с всколоченной шерстью, которого он так никогда и не забыл, и чье литературное эхо, несомненно, звучит в некоторых животных из книг Стэплдона.

Он очень хорошо ладил с отцом, который оказался прекрасным воспитателем и располагал великолепной библиотекой классической литературы. Многие тома из нее перешли затем к Олафу и по сей день находятся во владении Агнес Стэплдон. Не столь хорошо Олаф ладил с матерью, которая, будучи невероятной собственницей, чрезвычайно опасалась за его здоровье, хотя по природе своей была женщиной доброй и приветливой. Как и ее супруг, она также имела литературные предпочтения; ее кумиром был Джон Рёскин, с которым она вела интенсивную переписку.