Пламя и шелк - [120]

– Это голландцы подожгли? – спросила Янни. Девочка провожала взглядом столбы дыма, которые уходили в небо совсем недалеко от них.

– Трудно сказать. – Лукас пожал плечами. – Возможно, некоторые люди сами поджигали свои дома, чтобы предотвратить продвижение голландцев. – Он взял руку Мадлен в свою, повернувшись при этом к Петеру. – Про капитуляцию ты уверен?

– Я был там, когда скомандовали отступать. Уже после этого я отправился сюда, к вам.

– Тогда нам всем надо уходить из города, пока эти варвары в угаре грабежей не добрались сюда. – Лукас повернулся к воротам.

Петер придержал его и положил ладонь ему на плечо. Выражение лица полковника было подавленным.

– Они взяли в плен бургомистра и повесили на дереве перед воротами на Дрес.

– О нет! – Мадлен обеими ладонями закрыла рот.

– Мне очень жаль. – Петер серьезно посмотрел на Лукаса. – Он был хорошим человеком, даже если сам выбрал себе такую судьбу.

– Да, он сам. – С поникшими плечами, крепко держа Мадлен за руку, Лукас зашел в башню впереди всех.

Айк уже открыл узенькую дверь в городской стене и выпустил всех. Сам вышел последним, закрыл за собой дверь и поднял глаза вверх на высокую крепостную стену.

– Упаси меня боже еще раз пережить такое, – бормотал он, прижимая руку к окровавленному плечу. Затем развернулся и, низко повесив голову, пошел догонять остальных.

Глава 31

– Ты в порядке? – Лукас вплотную подошел сзади к Мадлен, которая стояла в проеме входной двери старого кирпичного завода и вглядывалась в темноту ночи. Несмотря на то что они были довольно далеко от города, даже здесь чувствовался запах гари. Голые ветви деревьев скрипели и тихо потрескивали на ветру.

Лукас сомкнул руки вокруг ее талии, она откинулась назад, прислонясь к нему, наслаждаясь теплом его тела и ощущением счастья, зная, что он и вся ее семья в безопасности.

– Да, со мной все нормально. Как бы я хотела, чтобы сегодняшнего дня вообще не было в нашей жизни, но все могло закончиться для всех нас намного страшнее.

– Ты права. – Он приблизил свое лицо к ее, касаясь губами ушка и щеки. – Могло.

Она положила свои ладони поверх его рук.

– Мне очень жаль, что так случилось с твоим дядей. Твоя мать ужасно плакала.

– Он был ее старшим братом. Она его любила. Мы все любили его, несмотря на вспыльчивость и упрямство. – Лукас шумно вдохнул и снова выдохнул. – Мы все отстроим, Мадлен.

– Что? – Она немного повернула голову к нему.

– Склад для ваших тканей, для шелков, которые ты так любишь. Ваш дом, ваше семейное дело. Наш дом. Мы отстроим Райнбах заново. Это будет не сразу и не легко, но мы сделаем это.

– Да. – Она закрыла глаза и попробовала представить не разрушенный, лежащий в руинах город, в который им предстояло вернуться в ближайшие дни или, может, недели, а новый, с красивыми домами, дворами, садами. Но это дело будущего, а пока еще было слишком рано, ужас до сих пор буквально витал в воздухе, и ей никак не удавалось выветрить из своей памяти те страшные, закрывающие синь неба клубы дыма.

За их спинами, внутри полуразрушенного здания завода слышны были голоса, а кто-то даже пытался смеяться. Много жителей Райнбаха прятались в лесу, а ночью искали себе пристанище внутри этих старых стен. Здесь они надеялись переждать, пока армия принца Оранского двинется дальше, огонь в городе угаснет и опасность уйдет.

– У вас с Петером будут проблемы из-за того, что вы сбежали из тюрьмы?

– Ты хотела сказать, из-за того, что ты нас освободила из тюрьмы. – Его улыбка вибрировала теплом на ее щеке. – Скорее всего, нет. Петер мне тут поведал, что после того, как мы с ним расстались, он занимался не только поиском твоих сестер. Он еще и заходил в дом городского совета.

– Что? – Мадлен оторопело повернулась к нему. – Зачем ему было нужно туда?

– Он уничтожил хранившиеся там вещественные доказательства и свидетельские показания, которые использовали против меня, да и против нас обоих.

– О боже мой! – Мадлен, вздрогнув, теснее прижалась к нему. – Разве не выяснилось, что вы невиновны?

– Может быть. Старший фон Вердт уже заявил, что подтверждает мошеннические действия своей супруги. Но Петер, похоже, не хотел рисковать. Поэтому теперь остались только те немногие документы, которые, по всей видимости, управитель хранил в своем доме во Флерцхайме. Однако… – Он прокашлялся. – Те люди, что появились здесь всего час назад, среди них Антониус Хепп и Йоханн Кульфенбах, рассказали, что управитель Шалль фон Белль бесследно исчез. Ходят слухи, что он, вероятно, присоединился к голландцам.

– Что? – Удивлению изумленной Мадлен не было предела. – Шалль перебежал на сторону врага?

– Я потрясен не меньше, чем ты. – Он пожал плечами. – Это непостижимо. Видимо, здесь орудовали двое предателей, но на Шалля я бы никогда не смог выйти. Я и теперь не знаю, что он мог замышлять. Не исключено, что мы этого никогда не узнаем. Если он готовился к побегу, то наверняка уничтожил все документы, которые могли бы его скомпрометировать.

– Скомпрометировать?!

Лукас вздохнул.

– Петер подозревает, что его мать все свои интриги проворачивала с помощью управителя. Она сама намекала на это, к тому же не смогла бы в одиночку все это придумать, организовать и осуществить, ей помогал кто-то из высокопоставленных лиц. Кто-то же организовал тех людей, что преследовали Веронику и угрожали ей, и кто-то подкупал свидетелей. Это делала не одна она.