Пламя грядущего - [29]

– Я не мог избавиться от этой мысли, – продолжал архангел. – Я удалился в свою келью и сидел в одиночестве, глядя в окно. В чем же заключалась истина? Если Бог знал все, тогда Он знал и то, что Адам отведает плодов от дерева познания. И потому разве не было сущей жестокостью заповедовать не делать этого? А если Он не знал, ибо Адам был наделен Им свободной волей, тогда Он не всеведущ и не видел последствий Своих поступков, подобно всякому тупоумному отцу, который запрещает своему сыну пить вино и тем самым пробуждает в нем неутолимую жажду. Я сказал себе: «Это всего лишь софизм[78]. Главное – вера». Однако противоречие мучило меня. Я был как жук, пригвожденный двумя булавками. «Тебе угрожает впадение в ересь», – предупреждал я сам себя, и против этого не было иных средств, кроме епитимьи[79], хлеба, воды и, наконец, бичевания. Но между ударами я не мог не думать: «Знает ли Господь, что я подвергаю себя бичеванию? И знает ли Он почему?» Это было подобно зубной боли. Но где я мог найти теолога[80], способного излечить мой недуг. И эта пытка продолжалась много дней. Я забыл уставные часы[81], обеты моего ордена и забросил управление монастырскими делами. Я не мог ни есть, ни спать. Я исхудал как щепка, остались лишь кожа да кости, и я не мог даже молиться, ибо в каждой молитве, где говорится о Господней любви и Господнем милосердии, мне виделось потаенное лицемерие. Действительно ли Бог исполнен любви? Почему он тогда допускает, чтобы процветали зло и несправедливость? Правда ли Бог столь милосерден? Почему же он позволяет множеству детей своих умирать медленной, мучительной смертью? Неужели Бог всемогущ? Почему же тогда столь часто преуспевает дьявол в похищении Его душ? Я покинул обитель и странствовал, блуждая в потемках. Крайне изможденный, я засыпал прямо на голой земле и питался корками хлеба, которые мне подавали добрые прохожие. Однажды я пришел в этот самый лес, на это самое место. Я упал на траву, отчаявшийся, обессилевший, едва ни при смерти. И в этот миг надо мной раздался глас, звавший меня по имени. «Гавриил, Гавриил! Главный среди Моих архангелов»,– возвестил он.

Старик умолк, перебирая пальцами одной руки свою белую бороду.

– И голос открыл вам ответ! Что же он сказал? – сказал Дени, зачарованно слушавший историю. Старик слабо улыбнулся.

– Он сказал: «Возьми палку, привяжи к ней веревку, прицепи к концу крючок, насади на крючок наживку и лови рыбу в этом чудесном ручье».

Дени изумленно заморгал.

– О! – воскликнул он. – И вы так и сделали?

– Сделал. Ибо я понял, что архангелам не нужно знать ответы на вопросы, которые касаются одного лишь человеческого рода. Архангел, как и Бог, просто дух . – Он поднял с земли свой улов и воткнул конец удилища в мягкую землю. – А теперь я собираюсь поспать немного, – объявил он. – Когда я проснусь, приготовлю себе обед. У кого-нибудь еще есть вопросы? Господь да благословит вас обоих. Ну, идите себе.

Артур встал на ноги.

– До свидания, Ваше Небесное Высочество, – промолвил он. – Я снова загляну к вам недели через две. Непременно приходите ко мне, если вам что-нибудь понадобится до тех пор.

– У меня есть все необходимое, – сказал архангел. Когда они шли обратной дорогой вдоль ручья, Дени сказал:

– Какой странный малый. Но, как вы и говорили, он ужасно мил.

– В Англии полно странных людей, – пробормотал Артур. – В этом и состоит одна из наших привлекательных черт. Но мне действительно нравится Гавриил. Весьма утешительно думать, что в Судный день он будет одним из семи ангелов с трубами, которые возвестят о конце света. Мне кажется, он протрубит неохотно.

Дени рассмеялся.

– Меня заинтересовало предсказание моей судьбы. Его пророчества часто сбываются?

– Не могу сказать определенно. Он очень редко занимается прорицательством. В прошлом году он сказал мне, что мне следует прислушаться к новым песням, которые побудят меня последовать за певцом, но я не… – Он внезапно остановился. – О небеса! – вскричал он. – Конечно. Он имел в виду вас.

– Хм… – Дени потер свой подбородок. – Вполне возможно.

– Итак, как насчет того, что он сказал вам – о поисках того, что вы ищете. Вы действительно ищете что-то особенное?

– Да, – подтвердил Дени и запнулся, растерявшись.

Как он может рассказать о своем желании, столь смутном и сугубо личном? Несмотря на то, что Артур ему очень нравился, поэтом тот не был, и едва ли можно было ожидать, что он поймет, сколь важным представлялся Дени поиск новой формы в поэзии – искания, цель которых изъяснить словами было далеко не просто. Или, иначе говоря, если бы он смог сказать, чего именно хочет, он сумел бы этого достичь. Правда, почти так же сильно он желал и еще одного, что имело словесное выражение. Он промолвил:

– Я ищу место, которое принадлежало бы только мне.

– Землю?

– Да, землю, деньги. Попросту говоря, я хочу разбогатеть. Можно сказать, меня вытолкнули из гнезда. Полагаю, отец достаточно крепок, чтобы прожить еще много лет, и как бы то ни было, после его смерти всего наследства не хватит на четверых. Спокойная жизнь под одной крышей на те средства, что останутся, вполне удовлетворит моих братьев, но я хочу большего. Я всегда хотел большего.