Пламя Атлантиды - [45]

Женщины переглянулись, и русоволосая поднялась на ноги, со скучающим выражением на лице погладив ствол копья, перед тем, как лениво обойти клетку. Испуганный полувскрик-полувсхлип Ведикуса резанул по нервам глухим раздражением — несложно было догадаться, что теперь юная прелестница села напротив него, разглядывая в такой же унизительно-бесцеремонной манере. Беда спаркалийца была в том, что он не умел видеть дальше собственного носа и относиться проще к подобным вещам, вряд ли у него даже что-то дрогнуло в душе из-за панического ужаса при виде красавицы, особенно в такой близости.

Темноволосая, бросив презрительный взгляд на забившегося в угол Ведикуса за спиной Дмитрия, приподняла полы лазурной тоги и опустилась на землю на бедро, сомкнув ноги. Ее сосредоточенный взгляд скользил с фотоснимка на лицо Савичева и обратно, в темных глазах иногда вспыхивали искры удивления, не более — она осматривала его с улыбкой на красиво очерченных губах, которая могла бы показаться теплой и располагающей, если бы не холод ее благородного лица с непроницаемыми угольками колдовских глаз. Несмотря на это, Дмитрий улыбнулся ей в ответ без всякого на то усилия, инстинктивно пытаясь расположить атлантку к себе и установить диалог.

— Назови мне свое имя, путник невиданных земель, и поведай, откуда ты прибыл, — проворковала брюнетка. Ее показное дружелюбие не могло обмануть Савичева — так очень часто на выставках кошек, куда любила его таскать Ольга, хозяева смотрели на своих питомцев, выставленных на продажу: с добродушным умилением и счетчиком в глазах, прикидывая, сколько же можно за них выручить. Они никогда к ним не привязывались, считая исключительно источником дохода и символом особого престижа, прежде всего для себя. Тем не менее, эта женщина с недюжинным умом, светившимся в ее глазах, обладала особым даром располагать к себе, окутывать чарующим обаянием, с которым он пока что успешно боролся. Куда лучше было осмотреться на местности, изучить предполагаемого врага и его слабые стороны, попытаться вступить в переговоры и лишь потом бить на поражение, особенно в свете реальных событий, когда ты лишен оружия и находишься на чужой территории.

— Дмитрий, — Савичев повторил одну из тех соблазнительно-вкрадчивых улыбок, от которых все студентки без исключения растекались жидким воском и готовы были написать курсовую за ночь, лишь бы видеть ее снова и снова. — Я из очень далекой земли, вы о ней вряд ли слышали.

— Ты обращаешься ко мне так, будто нас здесь много, — незнакомка склонила голову. В отличие от более молодой оциллы, она не разглядывала его оскорбительно-сканирующим взглядом, хотя он мог с уверенностью сказать, что разглядела гораздо больше и даже сделала какие-то выводы, понятные ей одной. — Возможно, тебе удастся поразить мой разум упоминанием о земле, незнакомой мне прежде?

— Украина, — ощущение от разговора с женщиной, которая, похоже, обладала здесь особой властью, были странными. Все попытки пробить панцирь ее отчужденности терпели фиаско, все вместе взятые тренеры пикапа сломали бы зубы на подобном экземпляре. Улыбки, запуск флюидов, приемы НЛП-программирования не действовали на красавицу этой земли. — В нашем знамени присутствует цвет небесной лазури и золото солнца.

— Действительно, мне не ведомо сие название. Мастерство ваших живописцев вызывает уважение и трепет, — она кивнула на фотографию. — У тебя в руках нечто странное. Это оружие?

Савичев кивнул. Он как раз подбирал эпитеты к своей речи, чтобы воспеть оду империи гордых амазонок, когда лицо женщины замкнулось, улыбка погасла на красиво очерченных губах, и она грациозно поднялась с земли, словно узнала все, что было необходимо, и утратила к пленнику интерес.

— Невия! — Дмитрий повернул голову, только сейчас заметив, что не слышит больше стонов Ведикуса. От увиденного его глаза помимо воли расширились.

Русоволосая прелестница протянула руку сквозь прутья клетки, на ее пухлых губах играла почти садистская улыбка, глаза светились лихорадочным блеском. Ведикус затаил дыхание, пока ладонь лесной оциллы, проникнув под пояс брюк спаркалийца, совершала ритмичные движения, наслаждаясь своей абсолютной властью над запертым в клетке узником. Возглас старшей подруги застал девушку врасплох, но она не отдернула ладонь, лишь в глазах на миг промелькнуло выражение сожаления — несколько секунд, затем на лице расцвела практически счастливая улыбка ребенка, которому пообещали мороженое на десерт. С нехорошим предчувствием археолог перевел взгляд на старшую амазонку, и тут же ощутил ментоловую изморозь вдоль позвоночника от одного ее взгляда, горящего обещанием чего-то необъяснимо пугающего. Это был первый раз, когда он увидел на лицах этих бесчувственных дев проявление эмоций, и они ему совсем не понравились.

Он проводил взглядом фигуры женщин, пытаясь выровнять ритм сердца. Ни одна из них не обернулась, но ощущение тревоги не утихло с их уходом, наоборот, усилилось, разгораясь с каждой минутой. Это было довольно странно — ему не угрожали и даже не прикасались, наоборот, говорили с ним предельно вежливо и заинтересованно. Савичеву хотелось верить, что старшая оцилла признала в нем воина и отметила его силу и выдержку, но интуиция вопила о том, что здесь дело совсем в ином. В чем именно, он пока не понимал.