Пламя Атлантиды - [29]

До полосы высоких деревьев оказалось не так уж близко, как показалось на первый взгляд, но Савичев не сбавлял шага, пока его не накрыла благодатная тень лиственной кроны. Высота деревьев достигала, как минимум, метров семи, на первый взгляд, они были похожи на корабельные сосны, но иглы, опавшие ковром на землю, были гораздо длиннее и крупнее привычной хвои. Похожие на папоротники заросли достигали человеческого роста и казались непроходимыми, пришлось достать нож — при попытке пройти через эти растения ноги Дмитрия едва не запутались в лианах, которые сейчас он рассек одним движением острого лезвия.

Странный, необычный лес жил своей жизнью. Тишину разрезали крики птиц, шум ветра в высоких кронах, иногда даже слышался хищный рык какого-то, судя по всему, крупного зверя. Когда пристальный взгляд обжег спину, Савичев едва успел вскинуть руку с ножом. Огромная обезглавленная змея рухнула к его ногам, массивные челюсти сомкнулись, брызнув ядом перед тем, как застыть навсегда, лишь извивающееся тело долго дергалось в смертельных конвульсиях. Да тут нужно быть начеку, присвистнул Савичев и едва успел отпрыгнуть в сторону — несколько серых пауков размером с полевую мышь бесшумно спустились с ветвей на паутине, похожей на леску, и принялись пеленать голову неизвестной науке гадины. Археолог даже выдохнул с облегчением, когда заросли папоротников остались позади. Перед ним расстилалась огромная поляна с гладью изумрудного озера. Песчаные берега омывали едва заметные волны, стая белоснежных птиц, похожих на небольших лебедей, взмыла ввысь при его появлении.

Вода! Трудно было удержаться от искушения и не кинуться вперед. Держа нож наготове, Савичев внимательно исследовал окружающий озеро кустарник, высокую траву под ногами, огромные, теперь он в этом не сомневался, астропеусы, вокруг которых кружили самые обычные пчелы. Просто чудо, что они не оказались огромными, как увиденные недавно арахниды. Лишь убедившись в отсутствии какой-либо угрозы, он медленно подошел к берегу, зачерпнув ладонями воду и попробовав ее на вкус. Живительная влага смягчила раздраженное горло, и он забыл обо всем, зачерпывая ее ладонями до полного утоления жажды.

Раскат грома заставил мужчину вздрогнуть от неожиданности. Солнце скрыли тучи, которые совсем недавно казались очень далекими. Ветер усилился, и по воде побежала крупная рябь, затихли даже птицы, которые до того оглашали лес своим пением. Огромная стрекоза с изумрудными крыльями сорвалась и взмыла вверх с оглушающим стрекотом. В зарослях послушалось шуршание, но, судя по движению папоротников, неизвестные обитатели леса удалялись прочь от озера. Савичев оглянулся по сторонам. Поведение фауны этого загадочного мира говорило об одном: следует найти укрытие от дождя, который может оказаться проливным.

Первые крупные капли забили по глади озера, когда Савичев наконец-то увидел наполовину скрытый травой прогнивший изнутри ствол огромного дерева. Так себе укрытие, но выбирать в подобной ситуации не приходилось. Ливень хлынул моментально, и он все-таки промок, не успев добежать до природного навеса.

Сюда не доставали хлесткие потоки ливня, запах хвои от опавших иголок щекотал ноздри. Дождь усиливался, превращаясь в беспросветную пелену воды, и, судя по всему, не собирался заканчиваться еще как минимум час. Дмитрий прижался спиной к наполовину пустой коре древесного ствола и закрыл глаза, вслушиваясь в шум беснующейся стихии. Так незаметно его сморил глубокий, но чуткий сон.

… Как и прежде, воин отряда элитного спецназначения среагировал молниеносно. Резкий рывок. Прочь оковы сна, за который он себя мысленно обругал — это была недопустимая беспечность, заснуть в незнакомой местности, в ненадежном укрытии, понадеявшись на то, что дождь отпугнет любых хищников. Копье с увесистым наконечником просвистело в паре сантиметров от его головы и вонзилось в трухлявую кору дерева-навеса. Савичев, не мешкая ни секунды, схватил нападающего за руку и нанес быстрый удар ногой по коленной чашке, одновременно вскочив на ноги. Второй удар — на этот раз кулаком в лицо — опрокинул мужчину с гладко выбритым черепом на землю. Подхватив нож, майор спецназа придавил туземца к земле, зажав бедрами, и поднес лезвие ножа к яремной вене напавшего на него человека, сдвинув брови.

— Ну, здравствуй! — вспомнив транскрипт древних атлантов, издевательски проговорил в лицо поверженному противнику. — И почему ты напал на меня и жаждал моей смерти?

Он не надеялся на успех и на то, что смуглокожий воин (это можно было смело утверждать, судя по его тонким латам на широкой груди, давних шрамах на виске и руках, и стальным мышцам) поймет смысл прозвучавших слов. Несмотря на угрозу жизни, в его светлых глазах плескались ненависть, ярость, но никак не страх перед смертью от ножа Савичева. Дмитрий едва увернулся от плевка в лицо, привычно занес кулак для удара, но не успел опустить его на переносицу противника, потому как тот четко проговорил дрожащим от презрения голосом:

— Да пусть меня растерзают боги, если я оставлю в живых презренного раба этой суки Справедливой, который получил свою жалкую свободу, целуя ее ноги и не вставая с колен!..