Пламенная кода - [71]

– Что же случилось с ними… и с вами?

– Вот еще один рецепт на будущее – мало ли, вдруг кто-нибудь еще пожелает иметь землян в заложниках! – Я пропускаю эту шпильку мимо ушей, и он едва заметно кивает в знак одобрения. – Эхайнам стоило бы создать максимум комфорта и предоставить нас самим себе. Не вмешиваться, не приближаться к нам. Наипаче не сближаться! Разумеется, горячие головы, вроде того же де Врисса или Готье, предприняли бы еще пару-тройку неудачных попыток вырваться за границы поселка и угомонились бы. Да, было скучновато… но никто не сходил с ума. Жизнь есть жизнь, даже самая что ни на есть буколическая. Если бы они еще догадались раздать всем доступ к информационным каналам, скрытое брожение утихло бы окончательно. Я сейчас не откровенничал бы с вами, а сидел бы в своем домике и сочинял какой-нибудь бесконечный роман из рыцарских времен… давно мечтал изваять что-нибудь этакое…

Кто знает о сосуде, тот

Его Граалем назовет.

Однако, – был ответ Петров,

Положен на Грааль покров.

И людям чаша та незрима.

Проходят, не заметив, мимо…[15]

Но эти дурачки возомнили о себе невесть что и пошли на сближение. Как-то вдруг обнаружилось, что кое-кто из эхайнов понимает нашу речь. Интерлинг, разумеется. Когда мы, желая посекретничать, вдруг переходили на лимбургский, они жутко нервничали. Потом они заговорили с нами. Не все, а только капитан Фоллорн… его скоро сменил капитан Ктелларн… и капрал Даринуэрн. Тот вообще менялся на глазах: если в самом начале только что не мычал, то под конец уже выдавал цитаты из наших классиков! Наша молодежь в нем души не чаяла… А эти сакраментальные шахматные партии, которые Ктелларн проигрывал с радующим душу постоянством? О, как его это злило! Уж тут-то он давал волю эмоциям!.. Вот не нужно им было делать это. Не нужно было читать наши книги и в шахматы с нами играть. Мы так и не стали эхайнами, зато они подцепили от нас вирус человечности. И тогда я вдруг понял две вещи. Что мы можем захватить поселок. И что эхайны – прогнутся.

– Что вас натолкнуло на эти весьма небезопасные мысли?

– Психология. Старая добрая наука об отчаянных попытках мысли овладеть сознанием. Я ведь не просто так нарывался на неприятности! Этим бесхитростным способом я исследовал пределы эхайнской толерантности. Я должен был уяснить, как они поведут себя в минуты принятия ужасных решений. И с капитаном Ктелларном я не столько в шахматы играл, сколько зондировал глубины его самолюбия… скажу сразу, не Марианская впадина, увы… так, пустяки, Леман[16] в районе Лякота. Видите ли, доктор, эхайн эхайну рознь. У каждого свое начальство, свои приказы и своя зона ответственности. И универсальное представление о долге и чести. А это уже внутренний конфликт! Капитан Ктелларн мог сколько угодно надувать щеки, но в его ведении была только инфраструктура поселка. Тот же капрал Даринуэрн подчинялся его распоряжениям в ограниченных пределах, если не возникало противоречия с его собственным набором директив, а ему надлежало блюсти порядок и охранять наше благополучие. Как он не уставал подчеркивать – от нас же самих. Все попытки побега пресекали именно он и его подчиненные, потому что – порядок! Но наказать виновных по всей строгости он не мог, потому что – благополучие! В результате все ограничивалось парой-тройкой деликатных тумаков, да еще жгучих тычков хоксагами – болезненная, доложу я вам, штука, но скорее для самолюбия, нежели для тела… А доктору Сатнунку так вообще было начхать на все эти зоны ответственности, он подчинялся только самому себе и решал на станции какие-то собственные задачи. И лечил нас как умел, а умел он неважно, и его счастье, что болели мы по большей части всякой безобидной ерундой, если не считать родов и непонятной хвори де Врисса…

– Итак, вы сочли, что достаточно изучили противника, и решили, что есть шанс на успех. Что же вас так долго сдерживало?

– Ну, я же не самоубийца. Хотя кто-то из наших, не упомню, насмотревшись, как я в глаза говорю дерзости тому же капралу, сказал мне затем, когда все обошлось, что у меня-де суицидальный комплекс. Конечно, если безобидного зверька загнать в угол, он может явить свою дикую натуру самым неожиданным образом… случалось, что зайцы убивали чересчур беспечных охотников. Но это тоже не про меня. Думаю, в какой-то момент капрал Даринуэрн, не самый глупый представитель своего вида, осознал, что я играю с ним в какие-то свои игры, превозмогая врожденную трусость. И он махнул на меня рукой. Вот только не понял он до конца, что это были за игры… Я ждал подходящего момента. Но для этого мне нужно было привнести хаос в наше сообщество. Все как-то устали от пустых ожиданий, угомонились. Озерко затянулось тиной, подернулось ряской, так и до болота недалеко. Эхайнов же надлежало содержать в постоянном стрессе. Последнее, согласитесь, было задачкой для начальной школы! – Он смеется, испытывая нескрываемое удовольствие от самого себя. – Подходящий момент не заставил себя ждать. Эти «мене, текел, фарес»[17] от старины Ниденталя… От меня даже почти ничего и не требовалось. Образно говоря, нужно было ткнуть пальцем в самый верхний камень, чтобы обрушить лавину. – Задумывается, уставясь на кончик тлеющей сигары. – Да, лавина…