Пламенная кода - [45]

– Быть может, попадаются и добродетельные черти, – проворчал он. – Что если мы попытаемся встать и осмотреться?

Он не успел закончить эту здравую мысль, потому что из-за пригорка на них накатил человеческий поток, кричащий, плачущий и смеющийся одновременно. Увидев вокруг себя множество знакомых лиц, командор окончательно отказался от намерений как-то постичь и объяснить происходящее. Он просто сидел и почти механически отвечал на пожатия и приветствия, подозревая, что совершил какой-то героический поступок, о котором напрочь позабыл и вряд ли когда-нибудь вспомнит. «Спасибо, Жантель… спасибо, все хорошо… да, я в порядке, Ланс… а почему бы это я должен быть не в порядке… привет, Антуан, все прекрасно… мне позволят встать, в конце концов?» Краем глаза он видел рыдающую в три ручья Лили Дюваль, за которой прежде не замечал столь бурного проявления чувств, и Тони Дюваля, рыдающего так же безудержно и открыто, что для этого самовлюбленного и дерзкого юнца было абсолютно невообразимо. «Да, я хорошо себя чувствую, Ирен, хотя из ваших уст это звучит как намек на мой возраст… да, мсье Леметр, я вас узнаю, вас трудно не узнать, с утра вы практически не изменились, и почему бы это мне вас вдруг не узнать… а теперь все перестаньте галдеть, потому что у меня болит голова, и пускай кто-нибудь внятно объяснит, что стряслось и кто эти… гм… добродетельные черти…»

– Где он? – вдруг закричал Тони Дюваль, озираясь. – Где Сева? Куда он исчез?

– Кто такой Сева? – с тихим отчаянием, без всякой надежды получить ответ, спросил командор Хендрикс.

– Только что был здесь, – сказал кто-то растерянно.

– Я ему не поверил, – горько проговорил Тони. – А он… Господи, да найдите же его!

Позади толпы, поверх всего разноголосого шума, вообще где-то за пределами видимости, происходило некое активное движение, и эта активность нарастала с каждым мгновением. Отчетливо и совершенно неуместно прозвучал тугой хлопок, словно громадный кулак ударил в соразмерную ему подушку. Голоса разом стихли, лица застыли в неприятном ожидании, но разнесшаяся по-над опушкой многократно усиленная фраза «Прошу соблюдать спокойствие, здесь группа федеральных спасателей!..» вернула всем ставшее уже несколько непривычным земное чувство защищенности. «Добродетельные черти» продолжали с великолепным безразличием нести свою вахту, но, минуя их заслон, а то и пролетая над ним, то есть прямиком с бутафорских небес, к бывшим заложникам спешили люди, такие же в точности люди, как и они, много новых людей с незнакомыми лицами. В ярко-синих комбинезонах с нашивками в форме красного креста на белом фоне, в серебристых костюмах Звездного Патруля, а кое-кто и по-простому, по-домашнему, в потертых джинсах и ярких свитерах непривычного покроя.

Наступил День Ноль.

Командор Хендрикс предпринял очередную попытку подняться, но ему помешали – мягко и в то же время настойчиво.

– Сударь, очень хорошо, что вы лежите, продолжайте в том же духе, у вас прекрасно получается, а мы все сделаем сами…

Так и случилось. Две пары крепких рук, неявно усиленных экзоскелетами, легко подняли его и поместили в медицинский шезлонг, возникший рядом как по волшебству. Серьезные и в то же время доброжелательные лица – одно смуглое, другое до прозрачности бледное, глаза скрыты перламутровыми мовидами специального назначения для оперативной диагностики, негромкие голоса, из тех, что не режут ухо, не то что у эхайнов. Обмен репликами на родном интерлинге, и хотя каждое слово по отдельности понятно, вместе они складывались во что-то заумное: «Субъективный возраст минус десять-пятнадцать… избыточный вес… гиподинамика… пролапс митрального клапана…»

Командор молчал, втайне для самого себя наслаждаясь забытым ощущением праздности.

Ни о чем не нужно было беспокоиться, не думать ни о ком, а если и думать – то, впервые за много лет, о скорой встрече с близкими. Подбирать слова, уместные в момент встречи. Готовить себя к избыточным эмоциям, увы, неизбежным в подобных случаях.

И наконец-то строить планы на будущее.

– Сударь, не волнуйтесь, сейчас мы вас понесем…

Он ни капли не волновался. Тем более что унесли его недалеко, а всего лишь на свободный от столпотворения участок опушки, где с непрерывными успокоительными речами водрузили на голову шлем из легкого белого пластика, а совершенно уже темноликая дама с седыми кудряшками, во всем синем, приникла к развернувшемуся тут же экрану видеала.

– Очаги здесь, здесь и здесь, – объявила она в пространство отрывистым голосом.

– Что это значит? – спросил командор Хендрикс как можно более беззаботно.

– Ничего серьезного, – отрубая каждое слово, сообщила властная дама. – Последствия микроинсультов.

– Надеюсь, я вас не разочаровал? – осторожно попытался пошутить командор.

Он уже и забыл, как это бывает приятно – шутить с незнакомыми женщинами. В особенности, когда они готовы воспринимать твои шутки.

Дама явно была не готова.

– Вы не мой пациент! – рубанула она напрямик. – Кто следующий?

Командор, немного обескураженный, счел было, что о нем позабыли, и снова попытался принять вертикальное положение.

– Нет, нет, – прозвучало прямо над ухом. – Вставать вам пока не следует.