Плачущий ангел Шагала - [18]

И все-таки в этой настырной девчушке было что-то, мгновенно вызывающее доверие. Потому что больше ничем нельзя объяснить, что Нино испытала неимоверное желание все рассказать. Рассказать то, в чем она не всегда признавалась даже самой себе. И уж конечно, эта тема никогда не обсуждалась не то что с посторонними – с самыми близкими родственниками.

– С покойной женой Ивана мы знакомы сто лет. Вместе в медицинском институте учились, вместе в обмороки в морге падали, вместе ночами просиживали над книгами. Но только диплом Таня так и не получила. Забеременела от однокурсника, расписались они…

…Танина беременность стала для Нино первой практикой. То, что специализироваться будет на гинекологии, Нино знала еще до поступления в институт. Дети – это ведь самое важное в жизни. Основа. Продолжение рода, смысл, счастье, любовь. Детки должны быть здоровыми. И репродуктивное здоровье женщины также надо постоянно контролировать. Чтобы, не приведи господь, никаких осложнений, чтобы женщина могла забеременеть, и выносить плод, и родить.

Но одно дело – гореть будущей профессией, с энтузиазмом постигать малейшие нюансы. И совсем другое – беременность лучшей подруги. Ответственно. Тревожно. Страшно.

Сама Татьяна, впрочем, ничего не боялась. Ожидание малыша придает женщинам силы, они психологически готовы к боли, да вообще ко всем трудностям и проблемам. Через все пройдут, все вытерпят. Лишь бы поцеловать крошечный лобик, и пушок волосиков, и атласные, в складочках, ножки.

Во время родов Танин муж, Сергей, потерял сознание. А ведь казалось бы – сам врач, должен был бы держать себя в руках.

– Устроили тут экскурсию, – ворчал принимавший роды доктор.

Ему, охая, вторила акушерка, а Нино, наблюдая за ходом схваток, гордилась и Сергеем, и Татьяной. Вот это правильно – всегда вместе, и в радости, и в горе. И боль, должно быть, не так пугает, когда рядом самый близкий человек.

В семье Кикнадзе такую ситуацию и представить нельзя. Отец, Вахтанг, всегда был для матери богом. Готовить ему еду, ухаживать, заботиться – вот в чем заключалась вся жизнь мамочки. И Китино даже о детях так не заботилась, как о муже. Московские друзья недоумевали: во время праздников столы для мужчин и женщин накрывали отдельно. Лучшие закуски – конечно же, мужчинам.

А здесь – роды, сложный, очень интимный процесс. И вместе. Уму непостижимо!

– У вас мальчик! – вытирая лоб рукавом халата, объявил врач.

В глазах Нино стояли слезы. Она знала и понимала мельчайшие подробности каждого действия медиков и даже помогала наложить Татьяне швы на разрывы промежности. Тем не менее ее не покидало светлое и волнующее ощущение праздника. Разве это не чудо, когда два любящих человека соединяются в ребенке! И вот он, мальчик, Филипка, почти четыре килограмма, пятьдесят восемь сантиметров. Чудо, счастье…

Ребенок быстро набирал вес, хорошо развивался. Все детские болячки – аллергии, простуды, воспаления – обходили малыша стороной. Дитя любви? Сын молодых родителей? Слава богу, что все складывается так удачно. Слава богу! Нино искренне радовалась счастью подруги. И заботилась о Филиппе, как о родном сыне.

Татьяна смеялась, когда Нино деловито расставляла на кухне банки с виноградным вареньем, бутылочки, наполненные ткемали, кругляши соленого сулугуни и несоленого имеретинского сыра.

– Куда нам столько! Себе оставь, – поддерживал жену Сергей и отщипывал кусочек мчади. – Как же вкусно!

– Грузинская кухня – самая лучшая в мире, это всем известно. И кукурузный хлеб мчади просто тает во рту, потому что его выпекают на специальных глиняных сковородках, кеци. Очень хорошо, что родственники из Грузии часто передают посылки. Такой сушеной хурмы на рынке никогда не отыщешь! Пусть Филипп кушает и растет здоровеньким!

Выпалив все это, Нино с умилением наблюдала за ребенком, колотящим крохотной ручкой по столу.

Сергей недоуменно пожимал плечами:

– Но он еще маленький, ты же сама понимаешь.

Нино все понимала, но очень сердилась, если от гостинцев пытались отказаться.

Филиппу исполнился годик, когда она подарила ему крошечный хевсурский костюм. Очень красивый, с маленькой курточкой из шерстяной материи, расшитой серебром. С гамашами, мягкими чувяками калмани. И куда же без папахи – лохматая, пастушечья!

Беда, беспощадная и непостижимая, пришла оттуда, откуда, по мнению Нино, уж никак не могла прийти.

Она боготворила горы. Величественные, со снежными макушками, заросшие зеленью. Они вызывали восхищение, немой восторг. Чистый прозрачный горный воздух. Своенравные шипящие реки, овалы озер. Все это дарило столько счастья. Горы ассоциировались у Нино с родиной. Даже многоголосое пение на свадьбе младшей сестры, Китино, запомнилось не так сильно, как изумительный пейзаж, от которого было трудно оторвать взгляд.

И эти прекрасные горы убили Сергея. Он увлекался альпинизмом. Его товарищам удалось уцелеть в снежной лавине. Тело мужа Татьяны нашли лишь спустя месяц после трагедии.

Сказать, что подруга переживала, – значило не сказать ничего. Казалось, что Тани больше нет. Только ее оболочка, исхудавшая, почерневшая, продолжает машинально совершать какие-то действия. Или, что бывало чаще, не совершать.