Плач Стали - [3]

Парень не мог найти слов, как описать новые странные ощущения. Лёгкость, бодрость, радость, словно он не шёл долго через лес, а только что проснулся, искупался и получил в полное распоряжение большой медовый пряник без малейшего на то повода. Горик подумал, что кудесник советовал ему идти домой, и сразу представил себе пройденный лабиринт – он показался до смешного простым. Горик спросил себя, верно ли понял колдуна, не забыл ли чего, и сразу ему припомнились множество забытых дел и потерянных вещей. Парень даже вспомнил, как назывались руны на мече, которые он счёл похожими на узор завала – «источник», «путь», «искра»!

Даже стало интересно, о чём бы ещё подумать, чтоб сразу всё стало ясно? Мальчишка присел на низенький валун в позу мыслителя, припоминая, что же ему было в жизни непонятно, и что, пользуясь благосклонностью богов, было бы недурно понять. Случайные мысли закружились в хороводе, закрутились в вихре, стремительно сменялись образы, ощущения, парень не заметил, как потерял сознание, просто не рассчитав своих сил. Он, вообще, понятия не имел о том, что нервная, мыслительная деятельность требует больше всего энергии, да и о самой энергии, как понятии. Чудесная вода стимулировала его возможности, но сил не прибавила ни капли, вот и отключились мальчишеские мозги от перегрузки за считанные секунды.

Спустя несколько часов он очнулся, лежа на траве возле невысокого валуна. Голова побаливала, во рту ощущалась сухость. Обнаружив рядом с собой пустой ковшик, поморщился, дал себе честное слово в другой раз сначала поставить волшебный сосуд на место и лишь после этого о чём-то думать. Встал, немного подвигался, разминая затёкшие члены, с поклоном и благодарственным словом вернул ковш в руки идола. Когда кланялся, из-за игры света и тени ему показалось, что идол кивнул в ответ, стало страшновато.

Он сразу попытался взять себя в руки, сказал себе, что пришёл сюда сам, и не как недруг, а как свой, родич древних богов. Успокоился, припомнил слова Остромысла, что нужно идти домой и ждать кудесника. Взглянул на небо, чтоб сориентироваться во времени суток. Небо светлое, утреннее, значит, пролежал без сознания всю ночь. Горислав ничего с вечера не забыл и уверенно двинулся по тропинке из лабиринта.

Путь домой к удивлению Горика оказался короче и легче, хотя за ночь продрог и проголодался. Мальчишка поражался себе, каким стал лёгким, ловким в движении, как легко угадывал правильное направление, обходя трудные места. Горислав всё-таки сосредоточился на дороге, не смотря на то, что в его состоянии в этом не было никакой практической необходимости.

Как и в первые мгновения после волшебного напитка, его всё также наполняла радость, но к ней примешивалась смутная тревога, вызванная неясными видениями, что посетили во сне. Сны заполнил мрак, сочащийся кровью – так он воспринимал черно-бардовые причудливые картины.

Если таков ответ богов, ничего особенно радостного его не ожидает. Горислав не решался вспомнить сны и попытаться понять, боялся получить чёткий, недвусмысленный ответ – да, ничего хорошего. Лучше уж пусть всё идёт своим чередом, а там будет видно. В любом случае погоревать о своей судьбе он ещё успеет, пока не к спеху.

* * *

Солнышко приблизилось к зениту, когда вышел из лесу к посёлку. Отчего-то вид родного селения не обрадовал. Старшие рассказывали Горику о других, диких, лесных поселениях людей их языка и обычая, и ему вдруг захотелось, чтоб и родной посёлок был, если уж не в самом лесу, то хотя бы к нему поближе.

Луг между оградой и лесом вызвал отчётливое раздражение, ему подумалось, что в случае крайней нужды добежать до спасительного леса будет очень непросто. Вид пасущегося скота тоже не радовал, а «скотные» ворота в тыне просто разозлили. Ну, на кой, вообще, нужен этот заборчик при этакой прорехе?

Горик новыми глазами оценил и расположение домов, посёлок несуразно вытянулся вдоль полосы прилива. Это легко объяснялось рыбным промыслом жителей, все старались строиться поближе к морю, недостатков же никто не видел.

За тын вынесли лишь кузницу и кожевню, остальные упрямо строились за оградой. Причём одной оградой заботы о безопасности ограничивались, никто не планировал защищаться в самих домах. Хозяйственные постройки и пристройки лепились без плана и смысла, абы как.

Если беда придёт с моря… он вдруг отчётливо осознал, что уверен в этом – беда придёт с моря! Так вот, нет ничего, что помешало бы врагам высадиться, сети, развешанные на просушку, да пирс на сваях, конечно, не в счёт. Враги спокойно обойдут посёлок и через хлипкий «чёрный ход» вломятся на улицы, где никто не сможет им что-либо противопоставить.

Нужно срочно что-то делать! И вот на этом месте чудесным образом поумневший Горислав осознал, что сделать ничего не успеть, да и не станут его слушать – его, мальчишку, маменькиного сынка, подлизу, труса и подлеца!

Парень пришёл домой, поклонился матушке. Мама сразу велела искупаться и переодеться, усадила за стол, накормила кашей с молоком и попросила рассказать, что с ним происходило. Горислав ничего не утаил, лишь о происходящих с ним изменениях не сказал ни слова. Только в целом, что нужно ждать Остромысла, он придёт через три, то есть уже через два дня, и всё объяснит. Матушка этим удовлетворилась и отпустила сына играть.