Плач под душем - [6]

Я постараласьи самой себе внушить эту мысль. Дело в том, чтохоть мы и транслировали шикарную дорогую рекламу, но дело имели только с дешёвыми отелями. И многие из клиентов, привыкших к более шикарному сервису, выражали недовольство. Это был не первый хамский звонок. Многие звонили с претензиями, которые выражали отборным матом. Некоторые тоже не представлялись. Но этот звонок… Целый день он не выходил у меня из головы по одной простой причине: он был слишком не похож на остальные! Кто этот человек? Что он от меня хотел? О каком доме речь? Я не посещаю никакие дома, кроме квартиры мужа, где живу, и своей работы! В гости к подругам не хожу, предпочитаювстречаться в кафе, ресторанах. Я могла бы подумать, что это глупая выходка кого-то из моих любовников. Но как только я вышла замуж, я ликвидировала всех! Ничего подобного в моей жизни нет! И вообще я не понимала: что именно от меня можно требовать? Куда именно не ходить? Все дела валились из рук. Я чувствовала себя выжатой. Здравым смыслом пыталась себя успокоить: мало ли на свете придурков, мало ли кто может сюда звонить… Наташу из «Магнолии» знают по городу, наверное, несколько тысяч, даже те, с кем я не была лично знакома. Слава о нас катится по городу, как танк. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он спросил именно так. Утешает одно: придурок не знает моей фамилии. Значит, мы знакомы совсем не так близко. Уже хоть что-то утешительное. Уже хорошо.

Я никому не сказала обэтом звонке. Загруженная делами Вика через пять минут забыла онём. В тот день всё валилось из рук, но больше подобных звонков не было. К сожалению, с детства я страдала тяжелейшим расстройством памяти: никогда и ничего мне не удавалось забыть. Я не умела забывать, и это было своего рода патологией. Очень мешающей жить. В тот день я задержалась на работе до шести часов. Мне пришлось долго провозиться с телевизионной рекламой. В шесть было уже темно. Офис нашей фирмы находился во дворе большого многоэтажного дома. Двор в форме колодца был окружён множеством высоких домов. На улицу вёл длинный тёмный подъезд, выходящий прямо на автомобильную стоянку. Подъезд был совсем темным, хотя и улица, и стоянка были достаточно хорошо освещены. Когда я уходила домой, в офисе оставалось несколько человек. Наш художник Вадик и его помощница, компьютерный графист Света. Охранник. Кто-то из менеджеров. И даже секретарша Вика.

Попрощавшись со всеми, я собрала вещи и направилась к выходу, думая заскочитьза продуктами в гастроном. На улице было темно и холодно. Накрапывал дождь. В домах тускло светились окна. Во дворе никого не было. Я быстро вошла в подъезд. Было слышно, как стучат мои каблуки по асфальту. Как всегда, в подъезде не было ни одной лампочки. Я ничего не могла разглядеть. Всё произошло очень быстро.

Вдруг меня толкнули к стене. Я чуть не упала, больно стукнувшись спиной о почтовые ящики. Прямо ко мне метнулась тёмная тень. Судя по всему, это был мужчина достаточно высокого роста. Я истерически закричала и схватилась за сумку, но он не сделала никакой попытки её забрать. Вместо этого поднял вверх руки…и я чуть не ослепла, ошарашенная яркой вспышкой фотоаппарата… Это была какая-то особенно яркая вспышка (наверное, профессиональная), слепя которой, он сфотографировал моё лицо несколько раз. Совсем обалдев, я даже не думала сопротивляться. После этого мужчина быстро побежал к выходу на улицу, зажав фотоаппарат в руке. Был слышен шум отъехавшей машины. у меня подогнулись ноги и я ничком повалилась на землю. У меня не было сил кричать. Тем не менее мои крики привлекли внимание. Очень скоро я увидела рядом с собой художника Вадика, охранника и Вику, которая с ужасом вытирала моёзарёванное лицо. В три голоса они кричали, спрашивая, что случилось и всё ли в порядке… Охранник светил на меня фонариком, пытаясь понять, нет ли повреждений. Я ревела и не могла говорить. Кое-как меня подняли на ноги и заволокли обратно в офис. Я по-прежнему истерически сжимала сумку в руке. Зубы громко стучали о стакан воды, поднесённой Викой. Вокруг меня толпились все, ктотолько там был. В тепле и ярком свете привычного помещения я быстро пришла в себя. Ко мне даже вернулась речь.

– Он был в подъезде… мужчина… высокого роста… В чем-то тёмном… Кажется, в тёмном костюме… он на меня набросился, толкнул к стене… Я больно ударилась спиной о почтовые ящики. Сначала я думала, что он хочет забрать сумку, но он… он… – тутя снова разрыдалась. Все сильно обеспокоились. Кто-то деликатно осведомился:

– Он вас тронул?

– Он… сфотографировал моё лицо!

Все обомлели. Кто-то не выдержал:

– Что сделал?!

– Поднял фотоаппарат с яркой вспышкой и стал фотографировать! Он сфотографировал меня несколько раз, а потом смылся!

Изумление окружающих не проходило. Наконец охранник, как самый деловой, сказал:

– Позвонили в милицию и вашему мужу. Они уже едут.

Милиция приехала через двадцать минут. Муж, как всегда, опоздал. Четверо молодых людей в форме, высокого роста и почему-то с автоматами. Один из них (лет тридцати, с симпатичным лицом) был главный. Он внимательно выслушал мою историю и всё записал. Потом отложил бумагу и ручку.