Плач Персефоны - [6]

Нежин смущенно пожал плечами.

– Какая там указана цена?

Нежин ответил, зная, что никто не оценит его честность.

– А-а, она, дорогуша, значится, из уцененных. Ну и прекрасно. Кто бы ее, кроме вас, купил? К тому же, – добавила Марта бесстрастно, – после следующего пересмотра все подобное будет скорее всего удалено с магазинных полок.

– А из-за чего снижена цена? – тихо поинтересовался Нежин.

– Да пары страниц там не хватает. Недавно, помнится, обнаружилось. Парень один, кажется, студент, собирался купить, но не обошелся, чтобы не полистать. А там как раз титульной страницы-то и не оказалось.

– Снова страниц не хватает? – удивился Нежин.

– Это не так уж редко бывает, как вы могли бы подумать, – серьезно заметила Марта, уже, знать, позабывшая о недавней осечке.

Нежин понимающе кивнул.

– Еще что-нибудь посмотрите? – спросила она, почесывая резинкой карандаша ложбинку между грудей. С такой, стоит отметить, непринужденностью, что Нежин ощутил себя евнухом.

– Не сегодня.

Они попрощались. Один, ссутулившись, отправился дальше. Другой было заказано покидать стены храма.

Необычная для этого времени жара была очень обманчива: к вечеру стабильно возвращалась промозглость. Пилад пожалел, что не надел под пиджак жилетки.

Руль и легкая тревога холодили ладони. Пилад неторопливо ехал с размеренно виляющей машиной, постукивал по рулю окаменелыми пальцами, но тот все не нагревался. Хотелось остановиться, отстегнуть руки и понежиться у костра, положив в него ступни. Пилад в задумчивости поглядел вправо, и по коже его прошел холодок. К частоколу деревьев, утекающих чуть вдалеке, приник огненный глаз. Как бы быстро ни крутились колеса – диск не отставал от них. Нежин отвернулся и, забыв о холоде, налег на руль и педали. Оставалось лишь разыграть безучастность, но с противоположной стороны обнаружился бледный двойник. Надежны отныне только пары… Навязчивое сопутствие очень скоро разозлило Нежина. Те двое плыли параллельно – будто бы вели его по какому-то, известному только им направлению, любезно преграждая пути к бегству. Злость рассеялась, сменившись растерянностью. Куда бежит эта дорога? Нежин почувствовал озноб и, чтобы его как-то унять, еще крепче стиснул счастливый руль и втянул уязвимую голову поглубже в плечи. И через некоторое время выехал на чистое место. Желтый – заметно возросший – диск следом вылетел из-за деревьев и уже даже не думал прятаться. К тому времени он успел приблизиться к земле и вальяжно скользил у самой поверхности, пытаясь постепенно вклиниться в ее твердь и багровея с натуги. От волнения небо вокруг приобрело цвет гладкой девичьей ягодицы после доброго шлепка. Не замечая всей окружившей его прелести, шар почти полностью влез в землю, так что виднелась одна воспаленная лысина, на которую, ликуя, уселась распухшая румяная округлость.

Снова стали появляться деревья. Сначала одно справа, другое вслед за ним метнулось влево, опять – справа, следующее – бегом влево. Без шуток – этот путь был кем-то проложен заранее. Между тем разомлевший диск уже совсем не пугал, было видно, что он тут по своим постыдным делам, а на Нежина обратил внимание из одного любопытства и желания стороннего подглядывания. Нежин незаметно въехал в рощу, и его мгновенно окружил плотный массив малокровных юных дерев, ропщущих в полумраке перед свидетелем великой смерти. Сквозь них Пилад еще несколько секунд различал отблески солнца, но затем все окончательно потухло. Пилад знал, что уже не увидит его, когда роще придет конец. А возможно, что и никогда.

Пилад гнал, боясь глянуть в зеркала. Пилад ведал, что мир разделился и он сам на границе; и оба автомобильных зеркала черны от надвигающейся сзади тьмы.

Отчаявшись унять растревоженное сердце, он незаметно подкатил к дому. В ту пору кроткое небо уже давно подчинилось новой, бледной, но экстравагантной хозяйке, полностью перекрасившись на ее вкус. Правда, земля со времен его оскопления отличалась еще меньшей преданностью. Каким же оно было в ту далекую пору? Какими красками вспыхивало и чем изливалось на потрескавшуюся грубую поверхность?

На одной из ступенек, закругленных ради тысяч беспокойных подошв, Пиладу попался горелый кот. Он всегда лежал на одном месте. Пилад машинально перешагнул через него и продолжил свой подъем. Никто, кроме него, не знал, что кот давно выпотрошен им и изжарен. Ввиду чего он так и лежит посреди лестницы по сей день, и никто не решается поднять его и съесть.

5

Чувствуя под ребрами легкий смешанный зуд радости и нетерпения, Пилад, не раздеваясь, прошел в свою комнату с туфлями под мышкой. Квартира принадлежала ему безраздельно, однако упрямо выделялась одна комната среди всех прочих. На полу вдоль стены стояла его небольшая, но отборная библиотека. Пилад, не глядя, поставил обувь на подоконник и сел за стол. После долгого рытья в ящике он наконец посветлел и благоговейно извлек два листка, которых жаждали его потрескавшиеся пальцы. Вызволенную не так давно, еще по-особенному пахнущую книгу Пилад раскрыл в соответствующем месте и аккуратно вклеил недостающие страницы, тотчас признательно зашелестевшие в едином с остальными беге. Воскресшую он любовно погладил по матовым щекам и глянул на ряд разноцветных корешков, обещающий в скором времени достигнуть противоположной стены. И все же библиотека собиралась очень медленно. Если раньше в его распоряжении было целых шесть книжных магазинов и одна лавка с продавщицей-карлицей, падкой на паштет из птицы, то теперь остался всего один. Разумеется, очень многое зависело и от прочих читателей, а главное – от их внимательности и совпадения хотя бы минутных интересов. В этом отношении Пилад тайно вел неутешительную статистику, приравнивая ее время от времени к судьбе. Данную книгу Пилад рассчитывал получить гораздо раньше. Хотя, к примеру, четвертый том одного никак не обретаемого «Времени» он ждал целых два года; а кое-что, отчаявшись, уже купил за полную цену.