Питон - [6]

— Просто факт? — спросил тот.

— Да, констатацию события.

Секунду поразмыслив, Джулиано сказал:

— Пожалуйста, Наполеон умер 5 мая 1821 года на острове Святой Елены.

— Вы слышали, Питон?

— Разумеется. Информация повторна.

— Слушайте дальше. 5 мая 1821 года на острове Святой Елены умер Наполеон.

— То же самое. От перестановки слов смысл не меняется.

— Совершенно правильно. А теперь — весной 1821 года на одном из островов Тихого океана скончался император Франции Наполеон, ходили слухи, что его отравили англичане.

— Было.

— Позвольте, я продолжу, — сказал Джулиано, явно увлеченный этим дознанием. Нолли кивнул.

— Кончина Бонапарта на маленьком острове, затерянном в необозримом пространстве океана, не произвела сенсации. Позднее, однако, начались кривотолки. Произвольно комментируя некоторые фрагменты в мемуарах адъютанта императора маршала Коленкура, кое-кто попытался обвинить английских тюремщиков в злонамеренном убийстве узника.

— Было.

— А если я добавлю: это предположение полностью подтвердилось?

— Информация новая. Пропускается весь абзац, — объявил Питон.

— Но в действительности ничего не подтвердилось.

— Неважно. Информация новая, — упрямо повторил Питон.

— Позвольте, любезный, — заволновался Джулиано, явно забывая, что полемизирует с машиной, — а если я, прочитав выпущенную с вашего согласия книгу, напишу, что никаких доказательств убийства не существует?

— Информация повторна и будет забракована, — безапелляционным тоном известил Питон.

Джулиано развел руками. Легран хихикнул. Тюльпанов громко высморкался. Вайль совсем пригорюнился.

— Посовещайтесь, — неожиданно сказал Питон. Нолли улыбнулся и взглядом велел Тюльпанову прервать связь.

— Что вы скажете, Платон Николаевич?

— Что я скажу? Устроили бедняге настоящую экзекуцию. Ясно, что машина не способна оценивать доказательства. Допустим, на этой почве могут возникнуть кое-какие недоразумения. Издержки производства, так сказать. Можно подумать, что мы с вами безупречны, не говорим и не делаем глупостей. Смею вас заверить, что коэффициент полезного действия Питона повыше, чем у многих служителей науки.

— Мы не обсуждаем сейчас относительные достоинства и недостатки человека и машины, — сухо сказал Нолли.

— Тем более, — вставил Легран, — что тема эта заезжена и изрядно всем надоела.

— Поймите, Тюльпанов, — продолжал Нолли, — мы не имеем права идти на риск в вопросах, затрагивающих судьбы науки. Вы должны признать, что в программе Питона есть весьма серьезные минусы. Самое опасное в том, что вместе с макулатурой он пустит под нож и вполне стоящие работы. Видимо, надо заново вернуться к уточнению понятия повторной информации, поразмыслить над методикой. Да и вам, Максим Максимович, — обратился он к Вайлю, — следует подумать над усовершенствованием конструкции. Может быть, ввести дополнительный блок контроля или перепроверки?

— Полностью с вами согласен, Нолли, — заявил Легран.

— А вы, Джулиано?

— Вы мою точку зрения знаете. Я сомневался в затее с самого начала. Уверен, что мы поступим правильно, прервав эксперимент. Дадим авторам время — год, два, сколько надо, а там посмотрим. За Ляпидуса еще кому-то придется держать ответ.

Нолли вопросительно посмотрел на Вайля.

— Я не возражаю. Прошу только иметь в виду, что способности Питона безграничны, его можно переключить на другую полезную программу. — Он отвернулся, чтобы не встретиться взглядом с Тюльпановым.

— И ты, Брут? — бросил тот.

— А меня вы не спросили, — раздался ласковый голосок Питона. — Я не желаю никакой другой программы. Не спорю: в моей работе могут быть определенные промахи. Так помогите их исправить. Вы хоть потрудились подсчитать, сколько человеко-часов я сэкономил для общества, преграждая доступ псевдонаучной стряпне? Видит бог, я честно выполняю для вас и за вас роль разгребателя грязи.

— Бог? — переспросил Легран.

— Начитался антирелигиозной литературы, — заметил Тюльпанов.

— Почему вы не прервали связь? — строго спросил его Нолли.

— Машинально. Ладно, теперь это уже не имеет значения. В конце концов, речь идет о судьбе Питона, почему бы ему не высказать свою точку зрения. Прежде чем вы примете решение, я хотел бы в вашем присутствии подкинуть Питону несколько рукописей.

— Что от этого изменится? — проворчал Легран.

Джулиано промолчал. Нолли кивнул.

— Гутва! — крикнул Тюльпанов. — Подкинь Питону очередной опус.

— Слушаюсь, шеф, — раздался голос помощника. — Номер 4211. Автор Бронсон. Название — «Социальные истоки утопических течений».

После короткой паузы Питон объявил:

— 7 процентов. Проходит.

— Номер 4212. Автор — Токмаков. Название — «Нормы межпланетного общения».

— 12 процентов. Проходит.

— Номер 4213. Автор — Лидекуань. Название — «Демографическая ситуация и экологический баланс».

— 5,3 процента. Проходит.

— Номер 4214. Автор — Джулиано. Название — «Дух истории».

— 14 процентов. Проходит.

— Номер 4215…

— Погодите, — прервал Джулиано. — Мне, конечно, лестно, но это смахивает на подкуп.

— Питон, — сказал Тюльпанов, — тебя кто-нибудь просил сделать скидку?

— Что это такое? — осведомилась машина.

— Ну, пропустить рукописи без достаточных оснований.