Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить - [208]

Как ни странно, о фильмах написали не так уж много научных работ – похоже, киноакадемики боятся Толкина не меньше, чем их коллеги из мира литературы. В одной из немногих претенциозных статей, написанной для журнала «Film Comment!», Грэм Фуллер восхищается «внутренним движением» фильма, представленным серией флешбэков, воспоминаний и снов, вплетенных в канву истории. Он считает это «частью процесса создания мифа». Каждый пролог становится окном в прошлое, будь то рассказ Галадриэль о давней истории, видение Фродо о судьбе Гэндальфа или самый яркий из трех пролог с воспоминанием Голлума о его падении под властью Кольца. Память – важная тема в книге и фильме. Толкин считал «накопление памяти» в форме историй одним из способов победить смерть.

Несмотря на стремление Джексона к реализму, трилогия кажется неземной (и это отличает ее от «Игры престолов»). Арагорн часто грезит об Арвен (немалая часть их романа происходит у него в голове), а Галадриэль (через свое жидкое зеркало) и Элронд провозглашают эфемерные эльфийские пророчества. Под влиянием искусства (по большей части рисунков Ли и Хоува) Средиземье получило прелестную живописную, а не резкую цифровую текстуру, что стало еще одной причиной осуждения съемки с частотой 48 кадров в «Хоббите».

Фуллер называет фильмы «сном кинематографа».

Он также задается вопросом, не вышли ли они за пределы «псевдомифологического» мира книги, добившись большего психологического реализма. Одним из несомненных завоеваний фильмов можно считать тот факт, что Джексон, другие сценаристы и актеры не позволяют своим героям казаться архетипическими – все персонажи совершенно живые.

Появились ли новые темы через пятьдесят лет после публикации книг? Вигго Мортенсен, который стал камертоном великой трактовки романа, считает, что да. Мифы столь же актуальны сегодня, как были актуальны тогда.

Фродо не ищет волшебное оружие, а избавляет мир от него. Может, Толкина и считают эскапистом, но и книга, и невероятные экранизации с каждым годом становятся лишь более актуальными и дарят надежду перед лицом тьмы.

У троих сценаристов есть шутка. Когда один из них предлагает потенциальный проект, приступить к которому они смогут лет через пять, Джексон качает головой. «Затем я говорю: «Нет, нет, нет, у нас не будет времени. Впереди «Сильмариллион», а это целых семь фильмов». Такая уж у нас шутка… По крайней мере, я надеюсь, что это шутка».

В «Сильмариллионе», который стал для Толкина проектом всей жизни, излагается история Средиземья с момента его сотворения. Толкин не успел опубликовать эту книгу: в 1977 году мифопоэтические сочинения и стихотворения отца, включая подробные генеалогии, отредактировал и подготовил к публикации его сын Кристофер. В связи с этим права на экранизацию книги не вошли в соглашение, заключенное Толкином с «United Artists», что рушит планы мечтателя Джексона, который давно положил глаз на великие трагедии людей и эльфов.

Он философски относится к этому. «Кристофер Толкин, управляющий наследием [отца], не хочет продавать права на экранизацию книги, и имеет на это полное право».

К тому же книга не так уж проста для адаптации – впрочем, то же самое однажды говорили и о «Властелине колец». Прежде всего, не стоит забывать, что она представляет собой сборник историй, в основном поэтических. В ней также нет хоббитов. Я предполагаю, что после переработки она скорее подойдет для сериала в стиле «HBO».

«Или для серии фильмов! Вы думаете об «HBO», а «Warner» думает о фильмах, – говорит Джексон, который явно уже задумывался об этом. – Вы мыслите узко. «Warner» мыслит широко! Об одном фильме не идет и речи. Историям нужно обрасти деталями».

Поскольку книга рассказывает о тысячелетнем противостоянии, вместо одного протагониста в ней действуют целые поколения.

«Да, это история, – рассуждает Джексон. – Она стала бы серией фильмов с разными героями. Эльфы задержались бы надолго, но ни один персонаж… Слушайте, я не буду об этом говорить! Вы не заставите меня говорить о «Сильмариллионе»!»

* * *

В конце концов, фильмы – это просто фильмы. Книги – просто книги. Тем не менее джексоновская адаптация «Властелина колец» стала не просто суммой трех частей. Можно сказать, что эти фильмы были предопределены судьбой: они стали несравненным творческим путешествием, неповторимым и историческим, завершенным – по крайней мере, так кажется, – несмотря ни на что.

«Да, «Властелин колец» разделил мою карьеру надвое, – говорит Джексон. – Но меня это не тревожит».

Осыпанные наградами, расхваленные критиками, финансово успешные фильмы стали триумфом повествовательного искусства в мире, который жаждал хорошей истории. Они также показали, на что способен кинематограф: не ограничиваясь великолепным зрелищем, техническим мастерством и прекрасной игрой актеров, они перенесли зрителей в волшебный мир. Само собой, Джексон не намеревался создать шедевр – он намеревался восхитить того мальчишку, которым был когда-то, и следовал своим инстинктам. Великие фильмы рассказывают две истории: одна прописана в сценарии и разворачивается в глазах режиссера, а другая описывает их создание. Тяготы на съемках «Апокалипсиса сегодня» нашли отражение на пленке. Одержимость Дэвида Лина обогатила мир «Лоуренса Аравийского». Невероятное упорство и веселое воображение, сформировавшие «В плохом вкусе», продемонстрировали собственный потенциал.