Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить - [142]

Не стоит забывать и о Лив Тайлер, которая провела немало часов на поле боя, только чтобы затем сцены с ней искусно вырезали, а ее саму цифровым образом удалили с некоторых кадров, когда ее история изменилась. Тяжелее всего актрисе давались сцены на лошади, но она не стала жаловаться, когда отснятый материал решили не использовать в картине, и согласилась, что это к лучшему.

«Рабочий день» начинался в пять часов вечера. Битва шла до рассвета. Карьер Драй-Крик стал миром постоянного полуночного мрака. Окутанные туманом, промокшие под холодным веллингтонским дождем (как-никак была осень) и потоками искусственного ливня, струящимися из подвешенных на кранах гигантских дождевых балок, вода в которые подавалась из автоцистерн на 40 000 литров, звезды и думать забыли о комфорте. В Хельмовой Пади все были равны. «Мы все были в одной лодке», – говорит Мортенсен.

В последние недели съемок изголодавшаяся по солнцу съемочная группа получила футболки с надписью «Я выжил в Хельмовой Пади». Съемки этой битвы стали обрядом посвящения в клуб, куда попали многие, но далеко не все.

Пощады не было никому. Сотрудники «Weta Workshop» каждый день привозили на площадку грузовики оружия и доспехов, прошедших тщательную проверку у главного специалиста по средневековью – Джона Хоува. У стрел было пять вариантов оперения, причем у Ричарда Тейлора имелось обоснование для каждого из них. Стрелы с резиновыми наконечниками залпами вылетали из пневматических установок и попадали в облаченных в доспехи каскадеров, не причиняя им вреда. Мортенсен не переставал восхищаться выносливостью этих отважных людей.

«Они не халтурили даже на заднем плане. Бывало, люди изображали, что их убивают, в пятидесяти и даже в ста метрах от камер. Если кто-то позволял себе расслабиться, коллеги тотчас напоминали, что стоит сосредоточиться».

Мортенсен набирал в грудь побольше воздуха, входил в образ, готовый вступить в схватку, и находил каскадера, который ожесточенно спорил с дизайнером «Weta» о форме наверший тринадцатого века: «Скажи, когда будешь готов».

Неустрашимый датчанин вышел из самолета, почти став Арагорном. Наверное, кровь викингов позволила ему без труда освоить технику боя, в то время как его коллегам пришлось немало потрудиться на тренировках с Бобом Андерсоном. Постановщики трюков в один голос заявляли, что Вигго – прирожденный мечник.

И все же даже Мортенсену было тяжело запомнить хореографию битвы и выучить бесконечное количество движений рукопашного боя, выполнять которые следовало так, словно это получалось само собой. Отдельные трюки, в которых участвовало до шестидесяти каскадеров, тщательно выстраивались и синхронизировались, но на экране они все равно кажутся суматошными и беспорядочными. Мортенсен рассказывает, что он усердно отрабатывал все движения в спортивном зале, чтобы подогнать их под «ракурсы и нужды сцен», но на площадке ему все равно приходилось подстраиваться под ландшафт, пугливых лошадей (пугаются даже хорошо объезженные лошади, и Махаффи отмечает, что они оставались самым непредсказуемым элементом всех сцен) или блестящую импровизацию, которая поворачивала сцену в другом направлении.

«Нам нужно было друг другу доверять», – говорит он. Привыкай или преодолевай.

«Со стороны все кажется сумбурным, – признает Шон Бин, вспоминая многочисленные битвы своей карьеры и немного досадуя, что ему не довелось оборонять Хельмову Падь. – Все было прекрасно организовано, но случалось немало неожиданностей. Порой казалось, что ты и правда сражаешься не на жизнь, а на смерть».

«Нужно показать, что ты в отчаянии, – добавляет Мортенсен, – кусаться, пинаться, ударять противников головой, не забывая при этом орудовать мечом».

Много лет спустя при съемках более разноплановой – в географическом и структурном отношении – Битвы пяти воинств в «Хоббите» Люк Эванс признал, что порой его пугали противники в полном облачении. «На тебя наступают шестьдесят каскадеров в костюмах орков – острые зубы, налитые кровью глаза… Довольно сложно не выйти из образа и не броситься наутек».

Упрямо не выходя из собственного образа, Мортенсен отказывался брать в руки легкие, уретановые каскадерские мечи, используя только свой тяжелый клинок. Он хотел, чтобы все казалось реальным, а не кинематографичным. Арагорн не был супергероем.

«Я не мог просто махать мечом, как Эррол Флинн, особенно когда меня одолевала усталость. Бой должен был даваться тяжело».

Мортенсен уделял огромное внимание физическим аспектам своей игры. Он ничего не делал непринужденно – все требовало немалых усилий.

Каждую ночь случались порезы, вывихи и растяжения. Все хоть раз да почувствовали удар отскочившего меча. Синяками гордились – а гримеры не успевали их маскировать. «Мне выбили зуб», – гордо заявил Мортенсен в Каннах, вспоминая, как получил по челюсти фрагментом доспеха огромного урук-хайя. Эта история стала легендарной: Мортенсен попросил принести клей, прикрепил зуб на место жвачкой и закончил сцену, но гример Хосе Перес, который своими глазами видел столкновение, в тот момент испугался, что ведущий актер лишился половины лица. По чистой случайности удар пришелся не в губы.