Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить - [116]
Как правило, критики напускают на себя безразличие, делая вид, что их против воли притащили в кинотеатр и заставляют смотреть очередную голливудскую дешевку, которая явно не угодит их тонким вкусам. Но только не в тот день. Когда погас свет, зал чуть не ахнул.
Теперь все кадры столь знакомы – а театральная и расширенная версии так тесно переплелись, – что сложно заново представить, каким мы увидели фильм впервые. Мне показалось, что он мне уже знаком. Я видел фрагмент, показанный в Каннах, и лелеял свое тайное знание, поэтому к моему энтузиазму примешивался страх. Вдруг фильм не сможет оправдать моих ожиданий?
Из темноты раздался голос Кейт Бланшетт.
Она шептала на струящемся синдарине, и в ее голосе слышались надежда и боль. Я часто думал, где и когда Галадриэль рассказывает историю из пролога? К счастью для смертных, вскоре она перешла на вестрон (то есть на английский), но все поняли намек – к Толкину здесь относились со всей серьезностью.
«Мир изменился, – говорит она. – Я чувствую это в воде, чувствую в земле, ощущаю в воздухе». Первые строки, написанные Бойенс на основе немного измененной речи Древоборода из книги, остались неизменными.
Как отмечает Вуд, при первом просмотре поражало присутствие самого мира – не выдуманного, а открытого. Более цельное, чем сиквелы, «Братство Кольца» имело традиционную для приключенческих фильмов структуру с относительно линейным повествованием, где зритель отправлялся на экскурсию по чудесному и многоликому Средиземью, посещая Хоббитон, Брыль, Ортханк, Заверть, Ривенделл, Морию, Лотлориэн и великую реку Андуин.
Как и после показа фрагмента в Каннах, реакция на законченный фильм оказалась быстрой, громкой и в основном восторженной.
Опытные критики, у которых редко захватывало дух, вспомнили всю радость первой любви. «Регулярно посещая кинотеатры, с огромной печалью признаешь, что нас чаще всего лишают восхищения, восторга и красоты, ради которых мы идем в кино, – написала Стефани Захарек из журнала «Salon». – «Братство Кольца» творит великое чудо, купая нас во всем этом, пока мы не вспоминаем, почему вообще смотрим фильмы, и воспоминания эти приходят к нам в смутной, призрачной форме, словно образы из прошлой жизни».
Она также отметила, что Джексон безупречно понимает пропорции. Фильм был масштабен, но не чересчур. В нем не было ни намека на оглупление. Более того, он не просто показал ослепительное великолепие Новой Зеландии, но и сделал природу живописной, необычной и порой даже нереальной. Мы сразу поняли, что, по сути своей, это не голливудское кино.
Первый фильм также был больше других похож на сказку: в нем герои шли по умирающему миру, где жили хоббиты, волшебники, существующие в гармонии с природой эльфы и построившие величественные царства гномы. Виртуозные съемки миниатюр, вырезанных с искусностью древних статуэток, показали нам одновременно знакомый и совершенно незнакомый мир.
Здесь видны были противоречия искусства: все было чуждым и личным, огромным и близким, греющим душу и ужасно серьезным. Склонность Джексона к визуальным перегибам уравновешивалась четкой мифологией Толкина. И все же даже в этом фильме слышны были отголоски бесшабашности фильма «В плохом вкусе».
«Они обессмертили себя этим фильмом, – сказал Кристофер Ли, в голосе которого, как всегда, звучал металл. – Насколько мне известно, никто в мире еще ничего подобного не видел. Я смотрел картину и не мог поверить, как им удалось такое снять».
«Мы придумывали невероятные вещи», – сказал однажды Джексон. Все это действительно казалось невероятным: головокружительные падения, помпезная архитектура, фантастические твари и предвкушение умопомрачительных сражений, которые ждали нас впереди. Не в последний ли раз компьютерная графика была вплетена в историю, а не использовалась просто ради зрелища? Уровень детализации зашкаливал – мы могли рассмотреть даже грязные ногти Фродо.
Были люди, которые без устали хвалили фильм, хотя показанное на экране и вступало в противоречие с их собственным видением Толкина.
«Размах и смелость этой картины достойны восхищения, – сказал Роджер Эберт из «Chicago Sun Times», – и мелкие детали очень точны. Возможно, хоббиты выглядят не так, как я их представлял (уж слишком они похожи на обычных людей, которые кажутся ниже за счет визуальных приемов), но их глаза блестят, а во взгляде читается смелость, и особенно хороши Элайджа Вуд в роли Фродо и Иэн Холм в роли встревоженного Бильбо».
Я помню, как искал фрагменты, не вошедшие в фильм, не в силах противостоять искушению придраться к решениям Джексона. Но мне было скорее обидно, что я не увидел эти эпизоды воплощенными на экране, чем что режиссер предпочел не во всем следовать букве книги. Меня покоробило отсутствие сцены с дарами в Лотлориэне, но ко второму или третьему просмотру я перестал из-за этого переживать.
Некоторые критики расхваливали фильм, потому что насладиться им могли и те, кто не испытывал особенной любви к Толкину. В нем чувствовались «осмысленность и художественность фильма, свободного от слепой верности книге», – восторгалась Лиза Шварцбаум из «Entertainment Weekly».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фрэнсис Брет Гарт родился в Олбани (штат Нью-Йорк) 25 августа 1836 года. Отец его — Генри Гарт — был школьным учителем. Человек широко образованный, любитель и знаток литературы, он не обладал качествами, необходимыми для быстрого делового успеха, и семья, в которой было четверо детей, жила до чрезвычайности скромно. В доме не было ничего лишнего, но зато была прекрасная библиотека. Маленький Фрэнк был «книжным мальчиком». Он редко выходил из дома и был постоянно погружен в чтение. Уже тогда он познакомился с сочинениями Дефо, Фильдинга, Смоллета, Шекспира, Ирвинга, Вальтера Скотта.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.