Пистоль Довбуша - [23]

— А думаешь, нет!

— Знаешь, Юрко… Вот ни разу я не видел твоего учителя. А люблю его так!.. — искренне произнес Мишка. — Может, он нашел пистоль Довбуша и всех фашистов накажет?

— Он им еще такую расправу учинит, что они пожалеют, что пришли сюда! — рубя руками воздух, сказал Юрко.

А вечером, будто в подтверждение его слов, вспыхнули возле Кривого запасы бензина.

Во время пожара сгорело несколько хортистов…

«Не дают вам покоя горные орлы!»

В селе стало еще тревожней. Если кто ронял хоть слово против оккупантов, того хватали жандармы и отправляли на тяжелые работы в горы или в лагеря. «Будто чума ходит по селу и хватает людей черными руками», — говорили дубчане шепотом. Даже дети притихли. Редко раздавался их смех.

Все чаще стучал в барабан глашатай Илько.

— Пан биров[18] наказ дал: сегодня же выплатить все налоги!

Тяжелым камнем ложились эти слова на сердца дубчан. Чем уже платить эти бесконечные налоги?! Скоро и зима придет. А много ли кукурузы имеет крестьянин в хате?!

Ягнус каждое утро отправлялся в сельскую управу. Одетый в добротную новую куртку, в начищенных до блеска сапогах, он шел по улице с гордой осанкой, небрежно помахивая палкой с витиеватым, узорчатым наконечником.

Староста вызывал в управу всех, кто еще не выплатил налоги. Сегодня перед ним стоял отец Юрка, Григорий Негнибеда.

— Или плати сегодня же, или лицетуем[19] все твое добро. — Ягнус говорил тихо, поглаживая острые усы.

Но у Григория от его слов пот выступил на спине.

— Пожалейте, пан биров! Какое там у меня, господи, добро? Одна душа осталась, да вот зоб[20] висит. Чем уж платить — не знаю!

— Не знаешь? — ехидно протянул староста. — А кто партизанов кормит? Кто их снаряжает? А? Да такие же подлецы, как и ты. А вот для нашей армии, которая воюет с большевиками-антихристами, у вас ничего нету!

— Может, тех партизанов вовсе нету, пан биров. Бог их знает…

— Бог? Нет, черт их знает, а не бог. Перебьют их в Сваляве, а они, глядишь, уже в Хусте появились, будто с того света повылазили, дьяволы, сила нечистая!

«Ага, не дают вам покоя горные орлы!» — внутренне радовался Григорий.

— Может, ты, Негнибеда, знаешь, кто у нас связан с теми антихристами? Скажи. Налоги тебе все простят. Да и на будущий год тебе не придется ничего платить. Вон читай бумагу, что на стене висит.

— Я неграмотный, прошу пана.

— Там написано, что каждый, кто найдет хоть одною бандита-партизана, того и от налогов ослобонят да еще и награду дадут.

Негнибеда молчал. На его лице появилось выражение упрямства и ненависти.

К счастью, Ягнус в эту минуту не глядел на него.

— Ну ладно! Не знаешь так не знаешь. Черт с тобой! А налоги тебе все-таки придется выплатить сегодня же.

Григорий пошатнулся.

— Но тебе особо убиваться нечего. Я всегда горой стою за своих односельчан. Это каждый знает. Могу и тебя выручить. Где мое не пропадало! Вот пенге. Рассчитывайся с долгами!

Ягнус небрежно швырнул на стол бумажки.

Негнибеда, еще не разобравшись, чем вызвана перемена настроения пана, помимо воли шагнул к столу. Как надоели ему эти постоянные налоги! Нет им конца-краю! Они камнем висят у него на шее. Неужели пан и вправду хочет выручить его? Нет! Того и гляди, какая-нибудь уловка. И в самом деле, Ягнус прикрыл ладонью деньги и, прищурившись, глазами нацелился на Негнибеду.

— Это я как бы временно покупаю твою землицу. Отдашь мне долг, земля твоя опять будет. — Он деланно зевнул.

Григорий побледнел, попятился. Ему хотелось немедленно бежать от жестокого пана. Ведь ни за что он не сможет в срок выплатить долги. И земля тогда навсегда останется Ягнусу.

— То нас хоть сейчас на кладбище. Пропадем без земли, пан биров!

— Ну, как хочешь. Я не неволю. Но знай: завтра у тебя лицетуют не только землю, но и корову. Закон блюсти надо!

Чувство безысходного горя охватило Негнибеду.

Встреча с богатырем

Поседели от снега вершины гор. Начали дуть холодные ветры. Над лесом плыли серые тучи, точно огромные льдины. Только изредка пригревало землю солнышко. Почти все уже листья попадали с деревьев. Отчетливо виднелись на склонах гор камни, выутюженные ветрами и грозами. Издали казалось: там пасется стадо каких-то причудливых животных.

С шумом бежали со склонов Карпат в Латорицу мутножелтые воды.

Однажды дубчане проснулись от внезапных выстрелов в горах. Эхо словно постучалось в окна, вызывая страх детей и тревогу взрослых. Многие уже не могли уснуть до утра.

Начинался рассвет. Чудилось, раскрылись горы и впустили в себя сырые угрюмые сумерки, чтоб к концу дня опять их выпустить на волю. Осеннее небо было холодное, словно подернутое тонким прозрачным льдом. Зато утро тихое, ясное. Только в ущельях еще прятался предрассветный туман, будто оторвавшийся от стада курчавый белый барашек. Жухлая трава была покрыта изморозью, точно посыпана сахарным песком.

Мишка подгонял коров, поеживаясь от холода: стыли босые потресканные ноги. Мальчик поминутно оглядывался назад: что-то не видно сегодня пастушков. Неужели заморозков испугались? Но за поворотом Мишка неожиданно увидел Маричку. Она, как аист, стояла на одной ноге, закутавшись в мохнатый самотканый платок, кисти которого доставали ей почти до пят. Лицо у нее грустное. Да как тут не печалиться? Вчера Ласка только кружку молока дала. Разве она сыта́ домой приходит! Совсем уже нет травы по обочинам дороги.