Письмо, которого не было - [4]

Так оно и случилось. Ночь прошла спокойно.

Проснулись девочки рано. Осенняя ночь выстудила дом, так что даже под одеялом стало холодно.

– Не будем на диване спать. Тут, под окнами, не очень-то тепло, – решила Тоня. – Здесь только летом хорошо. Переберемся на мамину кровать, ближе к печке.

– Ага, – согласилась Маша и снова зарылась в одеяла.

А Тоне нельзя было больше спать. Ведь кто, если не она, займется хозяйством? Нужно было срочно бежать за дровами и растапливать печку. Тоня оделась, вышла на двор.

Куры! Их же надо накормить и выпустить! Конечно, нужно это было сделать пораньше – они же ни свет ни заря просыпаются!

А куры нетерпеливо пыхтели и громко топтались у самой двери, точно стадо маленьких слонов. Правда-правда – настолько сильно им не терпелось попасть на улицу. Тоня бросилась к бочке с зерном, зачерпнула ковшик, насыпала пшеницы курам в их узкое деревянное корытце для корма. Те принялись клевать, вмиг смели свой завтрак – и ринулись в распахнутую Тоней дверь. Засуетились там, на улице, заквохтали, стали охорашиваться.

А Тоня отправилась в дровяной сарай, что был пристроен к бане, набрала поленьев, сколько смогла унести, оттащила их в дом, а затем вернулась и закрыла дверь. В ней для кур, которым захотелось бы зайти на двор, чтобы снести в гнезде яичко или просто отдохнуть, в самом низу была вырезана специальная лазейка.

Сама Тоня печь никогда раньше не топила, только видела, как это делают взрослые. Одно она знала хорошо – главное, не закрыть раньше времени дымовую заслонку, чтобы в дом не пошел угарный газ, который от не до конца прогоревших угольков будет вынужден улетучиться не в трубу, а через дверцу топки в дом. Но до момента закрывания заслонки было еще далеко, а пока девочка эту заслонку, наоборот, для создания тяги, открыла, еле до нее дотянувшись – ведь заслонка расположена довольно высоко – на трубе. Уложила сухие дровишки в печку, впихнула между ними газету и зажгла ее. Газета принялась гореть, но дрова все сопротивлялись. Так что пришлось скомкать еще одну газету, разорвать картонную коробку и тоже засунуть ее в печку. Но поленья все равно не слушались – пока Тоня не догадалась сбегать к канистре с керосином и не облить их. Запылали дрова, а через некоторое время пламя загудело – значит, скоро и печка начнет нагреваться.

Захлопнув дверцу, Тоня бросилась к электрической плитке, включила ее в розетку. Отыскала самую большую кастрюлю, насыпала в нее гречневой крупы, которую страсть как не хотелось мыть – полоскать руки в ледяной воде. Но помыть все же пришлось – не есть же грязную кашу? Тут же Тоня заметила, что вода в алюминиевой фляге, что стояла в сенцах, закончилась. Значит, и на колодец придется идти. Но это после – а в рукомойнике воды, чтобы Машуньке умыться, вполне хватит.

Девочка спустилась в погреб за огурцами и вареньем, нашла в холодильнике большой кусок соленого сала, отрезала от него тонкий лепесток, который порубила на полосочки и вместе с остатками колбасы разложила на тарелке. Заварила чай, порезала хлеб, помешала кашу, заглянула в печку. Ну что ж – не так все и плохо. Жизнь, можно сказать, налаживалась.

Тоня посмотрела на мобильный телефон, что лежал на буфете. Нет, никто не звонил, сообщений не прислал. Но ничего, потому что надо думать только о хорошем. Девочка уселась на стул, прислушалась. Ей показалось, что сейчас откроется дверь – и войдет дедушка. «А ну-ка завтракать, девчонки!» – весело крикнет он. Дедушка всегда говорил громко, даже кричал – потому что слышал плохо. И от этого казалось, что у него всегда хорошее бодрое настроение…

Но нет – не войдет больше дедушка в кухню. «Пусть земля тебе будет пухом, дедушка ты наш хороший!» – мысленно пожелала Тоня, так же про себя пожелала доброго утра маме в Москву и отправилась будить сестренку.

– Машер, поднимайся, уже девять утра! – затормошила она малышку. – Одевайся, будем кашу есть!

Уставшая за вчерашний день Маша и так спала уже больше двенадцати часов, могла бы, конечно, еще – но Тоня стянула с нее одеяла, и она сразу замерзла.

– Холодно! – пискнула Маша.

– Печка топится, скоро тепло будет! Скорее, умываться и за стол, – и Тоня подсела к сестре с ворохом одежды. – Давай-ка одеваться. Так, колготки, штаны, майку… Не вертись. Чуешь, кашей уже пахнет?

– Да… А Кузе тоже кашки дадим?

– Кузе? Обязательно. Одевайся дальше сама, а я на кухню.

…После завтрака Тоня взяла два ведра, кликнула Кузю, который наелся гречневой каши и с довольным видом грелся на ступеньках крыльца, и отправилась под горку к колодцу. Маша, размахивая бидоном, мчалась позади. Кузя нагнал их, радостно обгавкал, обогнал – и поджидал девочек уже внизу.

Да, тащить два полных ведра в гору – это было совсем не то, что включить воду в городской квартире! Тоня и так налила ведра не до краев, а пришлось три раза останавливаться, чтобы отдохнуть. И Маша с бидоном устала.

Но все когда-нибудь кончается. И вот вода перелита из ведер и бидончика во флягу.

– Маш, пойдем владения осматривать! – предложила Тоня.

И девочки вышли в сад. Яблоки – антоновка и анисовка, еще висели на ветках. Урожай в этом году совсем маленький, но собрать его нужно было обязательно.