«Письма Высоцкого» и другие репортажи на радио «Свобода» - [10]

В том же диалоге Урнов еще раз поражает перевернутостью своего сознания, когда начинает рассуждать о Достоевском. Правда, по поводу «слезы ребенка» Рассадину удается показать эту «перевернутость». Я же проиллюстрирую столь странное мировосприятие Урнова такой его фразой: «Ведь у него (у Достоевского) была участь отступника, отрекшегося от идеалов молодости. И все зрелое — великое — творчество Достоевского — это оправдание отступничества. Но отступничество есть отступничество».

Просто какая-то мания разгадывать чужую участь… И с такой уверенностью в безошибочности своего «ясновидения»…

Доказывать абсурдность такого «прочтения» Достоевского — дело долгое, да, по-моему, и ненужное. Поэтому отвечу коротко: надо внимательней перечитать «Подростка», и тогда будет понятно, что принимаемое Урновым за «идеал молодости» в действительности было всего-навсего ошибкой этой самой молодости.

Вот каков образ мышления не так давно назначенного главного редактора журнала «Вопросы литературы».

А вот совсем новое назначение — Станислав Куняев стал главным редактором «Нашего современника». Естественно, на этой должности невозможно себе представить кого-то из представителей более отдаленных группировок, скажем (возьму почти наугад) Андрея Битова или Льва Аннинского, в противном случае надо было бы создавать новый журнал, хотя и под тем же названием. Куняев же, конечно, продолжит традиции этого издания. И все-таки.

Ну, когда два года тому назад покинул свой пост Феликс Кузнецов, его назначение директором института мировой литературы хотя и шокировало многих, но не так, как если бы это случилось сегодня, когда мы во всеуслышание говорим об итогах его руководства Московской писательской организацией. А ведь к этим итогам — возможно, не ко всем — причастен и Куняев. Но, как видно, писательскую номенклатуру это обстоятельство ничуть не смущает. Тем более, что этот факт даже может показаться непосвященным чуть ли не «новым мышлением», коснувшимся наконец руководящих кадров и в отечественной литературе. Но так же, как предложение о смене главных редакторов «толстых» журналов, проработавших на этих должностях более 10 лет, исходило от представителей номенклатурной плеяды писателей, так и сама смена подразумевает, видимо, кандидатуры только из этого замкнутого и проверенного «в деле» номенклатурного круга литераторов. Ситуация, по-своему очень напоминающая ту, когда при выборах в Верховный Совет в него не попадали наиболее компетентные, наиболее прогрессивно мыслящие, наиболее честные из народных депутатов. То есть я хочу сказать, что образ мышления большинства на Съезде народных депутатов и в Союзе писателей замешан на одних и тех же принципах, поступаться которыми, как известно, многие и не думают. Ну что ж, будем утешаться тем, что есть меньшинство, за которым, я уверен, завтрашний день. У этого меньшинства — своя оценка происходящего. И у писательского меньшинства, к которому я себя причисляю, тоже есть свой взгляд на все, что происходит сегодня в литературной жизни. Поэтому позволю себе прервать эти заметки стихотворением, как говорится, почти по случаю…

Он его исключал

из Союза писателей,

обличал, бичевал

громче всех бичевателей.

В этой мерзкой возне

был солистом первейшим.

…И очки, как пенсне

с неким бликом зловещим.

По натуре — «совок»,

По манерам — плебей,

по уму — демагог,

демагог-фалалей!

Ловкий, словно джигит,

охмурял словесами,

что добро надлежит

утверждать кулаками.

И, увы, утверждал

и травил, словно зайцев.

И, увы, правил бал —

бал теней и эрзацев.

И сегодня шумит

этот грозный вития,

прячась, будто за щит,

за печаль о России.

И по горло в говне

после пакости всплывшей,

он опять на коне,

как судьба нуворишей.

Ну а тот, кто всегда

был собою, несломленный,

исключенный тогда,

а теперь восстановленный,

стал как будто грустней,

хоть и вспрянул, печатаясь,

но победе своей

словно даже не радуясь.

Чуть более года назад, во время фестиваля искусств, происходившего в Эдинбурге, на пресс-конференции нашей делегации один из дотошных журналистов задал очень каверзный вопрос: мол, все это прекрасно, новое мышление, но как быть людям, которым за пятьдесят? Вопрос вполне резонный, ибо для сложившегося человека, воспитанного на принципах застойных времен, новые веяния просто неприемлемы, если он не конформист. Ответ был, как всегда, в духе казенного оптимизма: мол, даже те, кто сформировался в эпоху застоя, у нас сейчас перестраиваются, и небезуспешно.

Примерно в это же время я написал одно ироничное стихотворение — «Монолог рядового литератора». Отнес его в «Литгазету» для 16-й полосы. Вот эти стихи:

«Рыба тухнет с головы» —

вот пословица, как плетка.

Временами у молвы

чуток слух и око зорко.

Я не знаю, как у вас,

а у нас в литературе

бьет пословица как раз

точно по номенклатуре.

Я, простите, рядовой,

но в такие генералы,

что сегодня надо мной,

выйти б не хотел, пожалуй.

Потому что их чины

непростой системой связей

незаслуженно даны

им в неведомом приказе.

А на деле быть должны

обеспечены талантом.

(Знаю, доводы смешны,

как сужденье дилетанта.)

Не ищите зря причин,

почему, мол, заплошала,

от таких препон-плотин