Письма - [13]

РPS. Симуков совсем "испортился", боится даже говорить, а не то что разрешать.

РРS. Рощин до сих пор ждет Лита. (Закончил 1 вариант - "Прошлым летом в Чулимске", см. примеч. к С.317.; Анохин-Львов Б.А. - Львов-Анохин Борис Александрович, театральный режиссер; ты прислал одноактную - "История с метранпажем"; Белоозеров - Белоозеров Валентин Иванович, директор Театра им. М.Н.Ермоловой; Рощин до сих пор ждет Лита - речь идет о пьесе "Старый Новый год", которую "пробивал" в те годы О.Ефремов для МХАТа.)

Ко многому я привык, но такого оборота все-таки не ожидал... - Это письмо является ответом на сообщение Е.Л.Якушкиной об обсуждении пьесы "Старший сын" в Управлении культуры. Приводим письмо Е.Л.Якушкиной целиком. Оно датировано 20 февраля 1969 г.:

"Дорогой Саша!

Наконец-то после окончания "первого этапа" могу написать тебе подробное письмо. Вчера, 19 февраля, состоялось обсуждение твоей пьесы в Управлении культуры. Этому предшествовали мои ежедневные хождения туда и разговоры, иначе они читали бы еще три месяца. Еще до обсуждения было ясно, что они (после "Провинциальных анекдотов") весьма критически настроены в твой адрес. "Вампилов, - сказал Сапетов, когда я сдавала пьесу, - значит, 3-й анекдот написал?" И это стало "крылатым" определением. Обсуждение было бурным. Тройка: Сапетов, Мирингоф... а главное... Закшевер просто разъярились, как-будто бы ты их всех лично когда-то оскорбил. Конечно, Закшевер и др. все повторяли, что "он талантливый, способный" и т.д., но... "семья Сарафановых неблагополучная, отец - слабый человек, углубить!", "Нина - грубая, не любит отца", "Дети покидают отца", "Взят человек, совершающий подлость, и из него делается положительный герой!" Закшевер о Бусыгине: "Аристотель сказал, что комедия может смешить, но должна высмеивать. Что высмеивает эта комедия?" Закшевер: "Наташа Макарская - весьма легких нравов". "Язык - это орудие драматурга - засорен блатными словечками" (Мирингоф); и т.д. и т.д. до бесконечности.

Главное - единодушное возмущение вызвал образ Михаила Кудимова. "Компрометируется самое святое - образ советского солдата. Он выписан дураком, бурбоном, дубом и т.д."

Мы (Белоозеров, Комиссаржевский, Косюков и я) стояли стеной. Был большой крик! Главное, довели даже Валентина Ивановича, который кричал: "Значит, театр приходит со своим мнением и решением, а должен уходить с вашим!" Сапетов орал: "Если так будешь руководить, то положишь на стол партийный билет!" Это при всех, потом, как рассказывал Валентин Иванович, он перед ним извинился. Но "Валюнька" очень разъярился и орал, что и у него билет с 1942 года и он знает лучше Сапетова, что можно ставить и что нельзя.

Резюме "обсуждения": "Доработать пьесу с автором, т.к. мы тоже хотим, чтобы его имя достойно появилось на московской афише!" Значит, мы не имеем права приступить сейчас к репетициям. Надо думать, как выходить из положения. Афанасьев - подвел. Потерял первый экземпляр, который ты давал: "Кто-то украл со стола". На коллегии не обсуждал... Уехал в Ленинград, а затем в Ялту руководить семинаром до 1 марта. Нина Ивановна Кропотова говорит, что она не читала. Обыскались второго экземпляра, тоже пока не нашли. Будем ждать - Афанасьева!

Симукову пьеса понравилась. Он "хочет" проводить ее через коллегию в Лит, но явно опасается входить в конфликт с Главным управлением театров Москвы (теперь оно - главное).

Мы решили (обсуждали два дня) пьесу ставить, но надо что-то придумать, чтобы сдать им "второй вариант с поправками". Я написала тебе официальное письмо, как полагается. Ты ясно понимаешь, что театр на этот раз стоит насмерть и будет стоять. Но Комиссаржевский говорит, что 1) надо пойти к Закшеверу и записать конкретные суммированные замечания (кстати, удачно сказал: "Узнайте, может ли Кудимов быть пожарником или тоже нет? Какой он должен быть профессии?"); 2) все это мы должны обдумать и послать тебе наши предложения, как спасти пьесу и дать им новый вариант.

Ты не волнуйся, хотя все это страшно утомительно. Но с Геной Машкиным еще хуже. Его пьеса активно не понравилась Родионову, а следовательно, им всем. Они отказались ее даже обсуждать (пока). Вот 5 марта Валентин Иванович вернется с гастролей из Архангельска, и мы с ним снова пойдем по второму кругу. Он это вчера мне подтвердил перед отъездом. Я же буквально "харкала кровью" весь этот месяц, "бегая по инстанциям", и еду в Рузу на 10 дней до 6 марта. Иначе у меня снова будет криз. Уже есть симптомы.

Очень прошу тебя сохранять хладнокровие!

Мы (это не только я говорю, но и Валентин Иванович и Комиссаржевский) пьесу пробьем, но надо дать им немножко отдохнуть перед "вторым вариантом". Поэтому же мы пока не настаиваем на немедленном обсуждении Машкина.

Вот пока и все. Гене пишу отдельно.

Не огорчайся, хотя я вся в валидоле, но верю в будущее (старая дура). Целую тебя нежно, как люблю. Всегда твоя Елена Якушкина.

РS. Есть еще много возможностей, если сдрейфит и Симуков. Пойду к Анурову... Розову я уже все рассказала, но... его собственную пьесу до сих пор не разрешают... Комментарии излишни".