Письма Старка Монро, Дуэт со случайным хором, За городом, Вокруг красной лампы, Романтические рассказы, Мистические рассказы - [82]

— Не могу ли я помочь вам в чем-нибудь, тетя? — спросил высокий молодой человек, показавшийся у входной двери.

— Я совсем не нуждаюсь в твоей помощи, — сказала, задыхаясь рассерженная дама.

— Вот тебе, негодяй, — это отучит тебя быть дерзким с дамой!

Извозчик смотрел беспомощно вокруг себя каким-то растерянным, вопросительным взглядом, как человек, с которым случилось что-то неслыханное и необыкновенное. Затем он потер себе голову, медленно влез на козлы и поехал с поднятою кверху рукою, как будто бы жалуясь на свою обиду. Дама оправила на себе платье, подобрала волосы под свою маленькую касторовую шляпу и прошла большими шагами через входную дверь, которая затворилась за ней. Когда она, махнув своей коротенькой юбкой, исчезла в темном пространстве, то обе зрительницы — мисс Берта и мисс Моника Вильямс — сели и глядели одна на другую в немом удивлении. Целых пятьдесят лет они выглядывали из этого маленького окошечка, смотря на то место, которое находилось за хорошеньким садиком, но еще никогда они не были в таком смущении, как теперь, после того, что пришлось им увидать.

— Жаль, — сказала Моника, — что мы не оставили за собою поля.

— Да, правда, очень жаль, — отвечала ее сестра.

Глава II Первый шаг

Тот коттедж, из окна которого смотрели обе мисс Вильямc, стоял уже с давнего времени в красивой подгородной местности, находившейся между Норвудом, Энерли и Форест-Гиллем. Много лет тому назад, когда эта местность еще не входила в черту города и столица была отсюда далеко, старый мистер Вильямc жил в «Терновнике», как называлась эта маленькая усадьба, и ему принадлежали все окружающие ее поля. В начале прошлого столетия здесь, в деревне, почти не было домов, кроме шести или семи таких коттеджей, разбросанных по склону возвышенности. Когда ветер дул с севера, то вдали был слышен глухой шум большого города, — шум прилива жизни, как на горизонте можно было видеть темную полосу дыма — ту пену черного цвета, которая поднималась кверху при этом приливе. Но, по мере того, как проходили года, город стал строить то тут, то там каменные дома; дома эти то уклонялись в стороны, то строились дальше по прямой линии, то соединялись в целые группы, так что, наконец, маленькие коттеджи были совсем окружены этими красными кирпичными домами и исчезли для того, чтобы уступить место дачам позднейшего времени. Старый мистер Вильямc продавал из своего имения поле за полем желающим нажиться строителям, которые получали большой доход с этих удобных пригородных домов; они были выстроены полукругом, и к ним вели три дороги. Отец умер раньше, чем каменные дома окружили со всех сторон его коттедж, но его дочерям, к которым перешло это владение, пришлось увидеть, что в этой местности исчезли последние следы деревни. Они долгое время держались за единственное остававшееся в их владении поле, которое находилось перед их окнами, но, наконец, после долгих уговоров, они, не без сожаления, согласились на то, чтобы и это поле разделило участь всех остальных полей. В их мирном уголке проложили широкую дорогу, место это получило новое название — его назвали «Эрмитажем», и на другой стороне, напротив их окон, начали строить три квадратные дачи очень внушительного вида. Обе робкие маленькие старые девы смотрели с грустью на сердце, как стены поднимались все выше и выше и думали о том, каких соседей пошлет им судьба в тот маленький уголок, которым они владели до сих пор.

Наконец, все три дачи были совсем отстроены. К ним приделали деревянные балконы, покрыли их высокими остроконечными крышами, так что, говоря словами газетной публикации, здесь отдавались внаймы три очень удобные, выстроенные в виде швейцарских chalets дачи, о шестнадцати комнатах каждая, без подвального этажа, с электрическими звонками, горячей и холодной водой и со всеми новейшими приспособлениями, включая сюда же и общую лужайку для игры в теннис; они отдавались за 100 фунтов стерлингов в год или же продавались за 1500 фунтов стерлингов. Через несколько недель после публикации с дачи № 1 была снята записка, и сделалось известно, что в нее скоро переедут адмирал Гей-Денвер, кавалер креста Виктории и ордена Бани, вместе с миссис Гей-Денвер и их единственным сыном. Это известие совершенно успокоило сестер Вильямc. До сих пор они были твердо убеждены в том, что их спокойствие будет нарушать какая-нибудь отчаянная компания, какая-нибудь взбалмошная семья, все члены которой будут петь и кричать. Но, по крайней мере, эти жильцы были вполне безупречны. Когда сестры справились в книге «Современные люди», то убедились, что адмирал Гей-Денвер — человек заслуженный, что он начал свою службу в Бомарзунде, а окончил ее в Александрии и в это время он так отличился, как дай Бог всякому человеку его лет. Начиная со взятия фортов Таку и службе на «Шапноне» и кончая набегом на Занзибар, не было ни одного морского сражения, о котором не упоминалось бы в его формулярном списке, а крест Виктории и медаль Альберта за спасение жизни служили доказательством того, что в мирное время он был таким же отважным человеком, как и на войне. Очевидно, это такой сосед, какого поискать, и тем более, что комиссионер сообщил им по секрету, что его сын мистер Гарольд Денвер — самый спокойный молодой человек, так как он с утра до ночи был занят на бирже.