Письма с войны - [52]
Война постепенно приобретает серый безутешный облик, уже не такой победоносный и опьяненный успехами, как вначале; она становится суровой и горькой, а мы — бесконечно одинокими. Господи, сделай так, чтобы все получилось; просто ужасно, если все опять будет зря, то есть «зря» ничего не бывает, любое страдание, боль приобретает свой смысл в Боге, через крест; но я считаю, что было бы опять-таки печально, окажись эти страдания — в чисто политическом смысле — для народа вновь напрасными; мы прожили уже точно двадцать крайне бедных и безотрадных лет после Версаля; так должна же эта война дать нам хотя бы маленькую, пусть даже крошечную, передышку; мы, наше поколение, вообще не помним мира, мы вообще не понимаем, что значит — нет забот, нет страха, нет голода… нас всегда, всегда окружали безысходная нищета и нужда; Господи, подари нам возможность хоть одним глазком увидеть мир, чтобы мы смогли хотя бы рассказать нашим детям, что это такое…
Он должен быть чем-то несказанно прекрасным, этот мир; свободу мы познали в общем-то совсем недавно, я вспоминаю о том времени с щемящей тоской; а вот мира, мира мы так и не узнали. […]
Здесь… омерзительно, омерзительна сама атмосфера в роте, везде подтасовки и нечистоплотность, по крайней мере, мне так кажется; единственно приятной личностью является наш новый ротный, лейтенант; только сейчас, спустя почти месяц, я вдруг понял, кого он мне напоминает; я долго наблюдал за ним и все пытался вспомнить, на кого он похож, и вот сегодня меня вдруг осенило: он похож на Вильгельма Майерса, и даже очень сильно; он, правда, не такой крупный и не такой обаятельный, но поразительно похож…
Война стала нашей жизнью, я почти уверен в этом, по крайней мере, она составляет большую часть нашей жизни; мы не хотим с излишней печалью вглядываться в будущее, ведь когда-нибудь опять возникнет потребность в «академиках», и я очень надеюсь, что это коснется всех факультетов точно так же, как сейчас медицинского; невозможно, чтобы в университетах училось лишь несколько девушек; ежели в будущем году война окончательно примет более благоприятный оборот, то может статься, что кое-кого из нас и отпустят; я охотно стану работать за рубежом под каким угодно флагом в качестве переводчика или кого-нибудь еще, если мне разрешат взять с собой тебя…
[…]
Западный фронт, 18 декабря 1942 г.
[…]
Я опять в запарке; один телефонный звонок сменяет другой, и каждый «чрезвычайно срочный»; я разъезжаю на велосипеде по окрестностям города, по колено утопая в грязи, но в определенном смысле эти поездки доставляют мне радость, ибо мои колеса гонят время вперед, только вперед. […]
Я окончательно свихнулся и безмерно устал; порою мне хочется вдребезги разбить этот телефон, поскольку бесконечные капризы господ офицеров и фельдфебелей изводят меня и доставляют массу хлопот. […]
Когда-нибудь действительно пробьет час освобождения, и тогда никакие позументы не смогут больше терзать меня; впрочем, солдаты ведь самые выносливые; немецкий цивильный люд намного хуже, тщеславный, с самомнением, избалованный, требовательный и без малейшего представления о солдатской жизни… однако эта порода не столько мучает, сколько раздражает меня, и без того несказанно унизительно и неприятно возиться с этим народцем. […]
Мне просто до смерти охота заняться полезной, разумной работой; в какой-то мере здешняя суета делает меня даже счастливым; вот только люди, с которыми приходится иметь дело, часто невообразимо глупы. Бывают мгновения, когда я чувствую себя ужасно усталым и не способным к сопротивлению, но часто я просто «по горло сыт всем этим», до отвращения… всей этой жизнью в униформе с ежечасно сменяющими друг друга противоречивыми приказами, требующими непременного выполнения.
Только что меня оторвали от работы… наша охрана привела парнишку, схваченного внизу на побережье в одном из сараев, где он с другими мальчишками воровал дрова и уголь; трое других удрали, а вот этого они поймали; очень славный худенький темноволосый юноша, примерно девятнадцати лет, с выражением суровости на лице и почти аскетизма, что обычно свойственно рыбачьему люду…
Едва увидев парня, я устыдился своего богатого ужина, да, это было первое, что я почувствовал, я устыдился толстого бутерброда и моего любимого супа с лапшой; я допрашивал его в присутствии двух унтер-офицеров и двух фельдфебелей, будь я один, я сказал бы ему, что не стоит бояться; сначала он, естественно, все отрицал и уверял, что не знает других; допрос получился очень коротким, потому что мне не интересно выуживать из него показания; потом записали его имя и препроводили во французскую жандармерию, где все начнется сызнова; после этого я распорядился, чтобы его отпустили домой. Но прежде мне пришлось вместе с ним притащить обе корзины, что все еще стояли на набережной. Мы не произносим ни слова, внизу раскинулось море, волшебно прекрасное в светлую, ясную лунную ночь, и на его легких волнах покачиваются черные лодки; на пешеходной дорожке одиноко и сиротливо стоят обе корзины. Мы берем по одной, и спокойно, как хорошие товарищи, несем их в комендатуру, мне хочется сказать парню, что ему нечего бояться, но я ничего не говорю, поскольку, на мой взгляд, это будет воспринято как сочувствие, поэтому мы прощаемся коротким «au revoir», я смотрю ему вслед и вижу, как он бежит по освещенной улице, старательно обегая лужи…
Послевоенная Германия, приходящая в себя после поражения во второй мировой войне. Еще жива память о временах, когда один доносил на другого, когда во имя победы шли на разрушение и смерть. В годы войны сын был военным сапером, при отступлении он взорвал монастырь, построенный его отцом-архитектором. Сейчас уже его сын занимается востановлением разрушенного.Казалось бы простая история от Генриха Белля, вписанная в привычный ему пейзаж Германии середины прошлого века. Но за простой историей возникают человеческие жизни, в которых дети ревнуют достижениям отцов, причины происходящего оказываются в прошлом, а палач и жертва заказывают пиво в станционном буфете.
Бёлль был убежден, что ответственность за преступления нацизма и за военную катастрофу, постигшую страну, лежит не только нз тех, кого судили в Нюрнберге, но и на миллионах немцев, которые шли за нацистами или им повиновались. Именно этот мотив коллективной вины и ответственности определяет структуру романа «Где ты был, Адам?». В нем нет композиционной стройности, слаженности, которой отмечены лучшие крупные вещи Бёлля,– туг скорее серия разрозненных военных сцен. Но в сюжетной разбросанности романа есть и свой смысл, возможно, и свой умысел.
В романе "Групповой портрет с дамой" Г. Белль верен себе: главная героиня его романа – человек, внутренне протестующий, осознающий свой неприменимый разлад с окружающей действительностью военной и послевоенной Западной Германии. И хотя вся жизнь Лени, и в первую очередь любовь ее и Бориса Котловского – русского военнопленного, – вызов окружающим, героиня далека от сознательного социального протеста, от последовательной борьбы.
«Глазами клоуна» — один из самых известных романов Генриха Бёлля. Грустная и светлая книга — история одаренного, тонко чувствующего человека, который волею судеб оказался в одиночестве и заново пытается переосмыслить свою жизнь.Впервые на русском языке роман в классическом переводе Л. Б. Черной печатается без сокращений.
Одно из самых сильных, художественно завершенных произведений Бёлля – роман «Дом без хозяина» – строится на основе антитезы богатства и бедности. Главные герои здесь – дети. Дружба двух школьников, родившихся на исходе войны, растущих без отцов, помогает романисту необычайно рельефно представить социальные контрасты. Обоих мальчиков Бёлль наделяет чуткой душой, рано пробудившимся сознанием. Один из них, Генрих Брилах, познает унижения бедности на личном опыте, стыдится и страдает за мать, которая слывет «безнравственной».
Генрих Бёлль (1917–1985) — знаменитый немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии (1972).Первое издание в России одиннадцати ранних произведений всемирно известного немецкого писателя. В этот сборник вошли его ранние рассказы, которые прежде не издавались на русском языке. Автор рассказывает о бессмысленности войны, жизненных тяготах и душевном надломе людей, вернувшихся с фронта.Бёлль никуда не зовет, ничего не проповедует. Он только спрашивает, только ищет. Но именно в том, как он ищет и спрашивает, постоянный источник его творческого обаяния (Лев Копелев).
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».