Письма с войны - [36]
Этого отпуска я жду, почитай, четырнадцать дней, он мне позарез необходим уже из-за одних только нескончаемых мучительных мыслей, терзающих мои нервы и угнетающих меня; я не написал ни одного письма, ни одного, вообще ничего, я постоянно думал о том, что теперь ты осталась без своих любимых вещей. […]
Уже больше месяца, целых пять недель, я вдали от Кёльна, меня швырнули в бурный водоворот, так что я все еще не могу прийти в себя; ах, однажды война должна, должна все-таки закончиться, и тогда все голоса сольются в едином сумасшедшем реве…
Я ненавижу ее, так бесконечно ненавижу, что едва могу говорить об этом; понимаешь, ежели кто-то целых три года, день за днем жрал кашу, одну и ту же жидкую подслащенную кашу, приготовленную исключительно по одному рецепту и на одном и том же очаге, жрал бы вообще только ее и ничего больше в течение трех лет, то даже он не может ненавидеть эту кашу так, как я — войну; прежде чем приступить к несению службы, мы должны построиться — этого требует любая служба; сначала все стоят по стойке «смирно», потом равняются, затем дежурный унтер-офицер рапортует старшему унтер-офицеру, старший унтер-офицер — фельдфебелю, фельдфебель — этому зажаренному на штыке петуху[70], тот — лейтенанту, и так повторяется изо дня в день и по нескольку раз на дню, по меньшей мере восемь раз, а уж после начинается сама служба, тоже однообразная и длится каждый день по двенадцати часов…
В этой войне на вас, женщин, возложена бесконечно огромная задача: вы должны оберегать и поддерживать жизнь, настоящую, человеческую, достойную жизнь; та жизнь, какую мы ведем здесь, вообще нельзя назвать жизнью; быть может, достойной человека ее считает только генерал, но в таком случае он и есть художник, ибо только художник признает жизнь достойной человека.
Ах, ужасно глупо рассказывать тебе все, что я думаю, чувствую и считаю, ужасно глупо; мой мозг совершенно отупел от однообразия нашей жизни, от бессонницы и вообще от всего; но ты, видимо, все-таки знаешь, чего я хочу и что имею в виду. […]
Вероятно, в этой войне нам предстоит многим пожертвовать, но я снова и снова молю Господа Бога о том, чтобы по крайности Он сохранил в здравии мою душу и сердце, чтобы я не остался сидеть на развалинах с онемевшим от ужаса сердцем и душой, когда однажды разрухе придет конец. Потому что мы обязаны спасти и сберечь все, все, все, что имеет хоть какую-то ценность и содержание, ведь после войны мы должны передать все это потомкам, всю правду о единственно истинной жизни и о кресте, поведать также о красоте и славе, о настоящей боли и достоинстве, ибо почти никого не удастся сыскать, никого, кто еще знал бы все это и помнил, а мы, мы как раз это знаем и помним, и потому на нас возложена единственно великая и прекрасная задача жизни: определить это, по-новому сформулировать и донести до следующего поколения, которое, быть может, сумеет больше понять, чем нынешний ничего не понимающий пустоголовый сброд.
Поэтому я не устаю молить Бога дать мне силы для этой работы, поистине достойной и прекрасной. Ах, я так мало молюсь, только иногда по вечерам, когда на землю спускается ночь и я совсем один лежу в своем углу на матрасе. […]
Я тоскую, признаюсь в этом совершенно откровенно, по настоящему богослужению и предвкушаю его во время моего очередного отпуска, я знаю, оно снова укрепит меня…
[…]
Бункер, 9 июля 1942 г.
[…]
Сегодня я расскажу тебе, что приключилось со мной воскресным вечером; одиннадцать часов, темень, хоть глаз коли, и нескончаемый дождь льет как из ведра. Этого города я почти не знал, поэтому предстояло сначала разыскать нужную мне улицу, но попробуй отыщи ее, это все равно что в Кёльне, если ты его не знаешь, найти улицу, ведущую в Бохум или Ройсдорф, да еще среди ночи. В небе неистовствовала гроза, буйствовала по-сумасшедшему, а я все шлепал и шлепал прямо по лужам; иногда при вспышках молний мне удавалось разглядеть уходящую вдаль проселочную дорогу, а какой изумительный разливался вокруг запах, одуряющий, пьянящий аромат насыщал воздух, и я был весь в поту, несмотря на дождь; нигде не видно и не слышно ни одной машины, а мне еще предстояло пройти двенадцать километров; моя одежда становилась все тяжелее, брюки пропитались водой и грязью, и никакой еды; временами меня вдруг окликал невидимый часовой: «Пароль!», на что я всегда очень сухо отвечал: «Отпускник»; я был на пределе своих сил и еле передвигал ноги, но гроза зачаровывала, всполохи молний освещали все вокруг, как огромные золотые облака, а сердитые раскаты грома таили в себе угрозу; каждые полчаса я по возможности вставал под укрытие и выкуривал сигарету, набираясь сил для следующего отрезка пути; так я шел и шел, пока около трех не оказался на месте, мокрый, усталый и с перспективой заработать вне очереди самую тяжелую работу в понедельник. Но тут, к своему немалому изумлению, я узнал, что рота передислоцирована в другое место; ах, я был безмерно счастлив очутиться наконец в постели под двумя одеялами; утром я помог погрузить кое-какие вещи и после обеда на открытой повозке отправился в свою часть по прекрасной, залитой солнцем Франции; восемь долгих часов мы колесили по изумительным деревням, цветущим полям, пока не достигли изрезанных долинами гор; то была великолепная поездка, даже несмотря на некоторые сложности в конце пути; восемь часов, это довольно долго, поэтому, естественно, меня мучил голод… Ближе к вечеру мы взобрались с нашими лошадьми на какую-то высокую гору, для этого пришлось запрячь в тяжелую повозку четырех бедных коняг, а потом, когда мы поднялись на самый верх, я увидел вдали сказочно прекрасный белый маяк и море, море… а сразу за морем в далекой дали — Англию.
Послевоенная Германия, приходящая в себя после поражения во второй мировой войне. Еще жива память о временах, когда один доносил на другого, когда во имя победы шли на разрушение и смерть. В годы войны сын был военным сапером, при отступлении он взорвал монастырь, построенный его отцом-архитектором. Сейчас уже его сын занимается востановлением разрушенного.Казалось бы простая история от Генриха Белля, вписанная в привычный ему пейзаж Германии середины прошлого века. Но за простой историей возникают человеческие жизни, в которых дети ревнуют достижениям отцов, причины происходящего оказываются в прошлом, а палач и жертва заказывают пиво в станционном буфете.
Бёлль был убежден, что ответственность за преступления нацизма и за военную катастрофу, постигшую страну, лежит не только нз тех, кого судили в Нюрнберге, но и на миллионах немцев, которые шли за нацистами или им повиновались. Именно этот мотив коллективной вины и ответственности определяет структуру романа «Где ты был, Адам?». В нем нет композиционной стройности, слаженности, которой отмечены лучшие крупные вещи Бёлля,– туг скорее серия разрозненных военных сцен. Но в сюжетной разбросанности романа есть и свой смысл, возможно, и свой умысел.
В романе "Групповой портрет с дамой" Г. Белль верен себе: главная героиня его романа – человек, внутренне протестующий, осознающий свой неприменимый разлад с окружающей действительностью военной и послевоенной Западной Германии. И хотя вся жизнь Лени, и в первую очередь любовь ее и Бориса Котловского – русского военнопленного, – вызов окружающим, героиня далека от сознательного социального протеста, от последовательной борьбы.
«Глазами клоуна» — один из самых известных романов Генриха Бёлля. Грустная и светлая книга — история одаренного, тонко чувствующего человека, который волею судеб оказался в одиночестве и заново пытается переосмыслить свою жизнь.Впервые на русском языке роман в классическом переводе Л. Б. Черной печатается без сокращений.
Одно из самых сильных, художественно завершенных произведений Бёлля – роман «Дом без хозяина» – строится на основе антитезы богатства и бедности. Главные герои здесь – дети. Дружба двух школьников, родившихся на исходе войны, растущих без отцов, помогает романисту необычайно рельефно представить социальные контрасты. Обоих мальчиков Бёлль наделяет чуткой душой, рано пробудившимся сознанием. Один из них, Генрих Брилах, познает унижения бедности на личном опыте, стыдится и страдает за мать, которая слывет «безнравственной».
Генрих Бёлль (1917–1985) — знаменитый немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии (1972).Первое издание в России одиннадцати ранних произведений всемирно известного немецкого писателя. В этот сборник вошли его ранние рассказы, которые прежде не издавались на русском языке. Автор рассказывает о бессмысленности войны, жизненных тяготах и душевном надломе людей, вернувшихся с фронта.Бёлль никуда не зовет, ничего не проповедует. Он только спрашивает, только ищет. Но именно в том, как он ищет и спрашивает, постоянный источник его творческого обаяния (Лев Копелев).
Эта книга – увлекательный рассказ о насыщенной, интересной жизни незаурядного человека в сложные времена застоя, катастрофы и возрождения российского государства, о его участии в исторических событиях, в культурной жизни страны, о встречах с известными людьми, о уже забываемых парадоксах быта… Но это не просто книга воспоминаний. В ней и яркие полемические рассуждения ученого по жгучим вопросам нашего бытия: причины социальных потрясений, выбор пути развития России, воспитание личности. Написанная легко, зачастую с иронией, она представляет несомненный интерес для читателей.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.
Книга посвящена Сиду Барретту, отцу-основателю легендарной группы Pink Floyd.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.