Письма Президента - [18]

Мужчина шагнул в кабинет и протянул Стерну руку:

– Познакомимся? Меня зовут Владислав Игоревич. Фамилия – Гарнич. Генетически совершенный тип российского бизнесмена, – он приветливо улыбнулся. Рукопожатие у Гарнича на удивление оказалось неожиданно крепким. Но журналист, несмотря на лёгкое обалдение, своей хватки не ослабил. – А вы сильный человек, – одобрительно кивнул ему легендарный человек, подсаживаясь к столу. На оторопевшего Антона и ничего не понимающую, но при этом кокетливо улыбавшуюся Татку, он не обратил никакого внимания. Словно их здесь и не было.

Гарнич плеснул себе коньяк в стакан Антона (тот поспешно поднёс вице-спикеру бутерброд с сёмгой, но человек-легенда отрицательно покачал головой – и Таткин брат мгновенно увял), чокнулся со Стерном – и прежде чем выпить, бросил на Антона и его сестру выразительный взгляд. Те тут же вскочили со своих мест и чуть ли не бегом выкатились вон. Хлопнула, закрываясь дверь. Стерн и Гарнич остались одни. И только тогда «генетически совершенный тип бизнесмена» произнёс фразу, перевернувшую, как потом выяснилось, всю жизнь Стерна.

– Дорогой Константин! Вы уж извините меня, старого человека, за то, что лезу не в свои дела, но мне кажется, что ваше руководство Вас – просто недооценивает! Платить такому профессионалу, как Вы, какие-то жалкие триста долларов в месяц, вместо – ну, не знаю, поправьте меня, если я ошибаюсь, – тридцати-сорока тысяч, это тоже самое, что топить печь не углём, а бумажными ассигнациями!..

Стерн, до этого момента настороженно слушавший Гарнича, сразу же понял, что настал его звёздный час. И не ошибся.

У человека-легенды возникла проблема. Его коллега по Думе – и одновременно хозяин общероссийской сети аптек, залез на территорию, которую давно контролировал Гарнич. Иди речь о нескольких миллионах долларов – пяти там, семи, ну, на худой конец, десяти, Гарнич бы и мараться не стал. Для него это были – НЕ ДЕНЬГИ. Плюнул бы да продолжал заниматься своими делами дальше. Но в данном конкретном случае «аптекарь» позарился на полтора миллиарда. А это уже были совсем другие расклады. Потерять такие деньги – значило не только нанести непоправимый ущерб своему бизнесу. Маралась репутация ДЕЛОВОГО ЧЕЛОВЕКА. Что в сферах, где вращался Гарнич, было равносильно смерти. Требовалось срочно наказать наглеца. Да так, чтобы и другим неповадно было топтаться на чужих угодьях.

Привычный ещё пять лет назад способ «заказа» тут не годился. Во-первых, сразу бы вычислили: откуда дует ветер. А, во-вторых, ну не любил Гарнич «мокрые дела!» И если была возможность их избежать – всегда выбирал бескровный вариант.

Была ещё и третья причина, не менее важная.

В деловых кругах Гарнич почитался за хитрую сволочь. И ему совершенно не хотелось портить уже сложившуюся репутацию банальным привлечением киллера. И тут под руку совершенно кстати подвернулся Стерн.

Его-то Гарнич и попросил о небольшой услуге. Нужно было опубликовать пару материалов о бизнесе «аптекаря». Причём, со ссылкой на местные реалии – поскольку в городе «аптекарю», как выяснилось, принадлежала крупная фармакологическая фабрика. Официально почему-то числившаяся муниципальной собственностью. В дискете, которую передал Стерну Гарнич, содержались настолько убийственные и убедительные факты, что не поверить им мог разве что псих.

И Стерн показал себя. Семь материалов, вышедших в губернской газете (редактор хотел было отказаться от их публикации, но на него надавили из ФСБ – и он сдался), объединённые под одной рубрикой «Криминальная провинция», вызвали в городе настоящий шок. В первой статье рассказывалось о публичных домах, уютно устроившихся под крышами местного пединститута и музыкального училища. Они обслуживали высокопоставленных чиновников, а работали в этих «салонах красоты» далеко не самые худшие студентки. Многие – из вполне приличных семей.

Второй материал подробно расписывал недавнюю приватизацию единственного в области мусоросжигательного завода. Который был куплен заезжими купцами за смехотворную сумму – в сорок пять тысяч долларов. Одновременно у шефа городского КУМИ появился особняк на Кипре, а ещё пара-тройка чиновников рангом пониже обзавелась солидными банковскими счетами в Науру и новенькими «шестисотыми» мерседесами. И так далее.

Статья о фармацевтическом предприятии, где параллельно с выпуском лекарств, изготавливали синтетические наркотики, шла пятой. И никакой, даже самый проницательный аналитик и эксперт, не сумел бы вычислить хоть какую-то связь между ней и личной заинтересованностью Гарнича.

Когда рубрика исчерпала себя (а точнее – иссякла информация на дискете), Стерн был уже знаменитостью. Три суда, закончившиеся его победой, два громких уголовных дела против некоторых, особо засветившихся чиновников, и серия тихих отставок – вот итог его судьбоносной встречи с человеком-легендой. Ну, а то, что на медицинскую империю «аптекаря» после статьи накинулись всевозможные контрольные и силовые структуры и фактически поставили её на грань банкротства, а сам Стерн оказался в роли собкора весьма авторитетной московской газеты, не говоря уже об энной сумме, полученной от Гарнича ЗА УСЛУГУ– так, это можно было считать достойной наградой человеку, к которому Фортуна наконец-то повернулась лицом!