Письма к утраченной - [50]

Весть о персиках успела распространиться по округе. Ада шепнула Альфу, а тот не сдержался в «Альбионе», за своей законной пятничной пинтой – все равно что в мегафон объявил с церковного крыльца. Таким образом, праздник в церкви Святого Криспина собрал рекордное количество гостей. Очередь к чайному столу тянулась аж до ворот – по меткому замечанию Ады, словно в первый день распродажи в «Дебенхем» и «Фрибоди».

Пять шестых от всего количества персиков красовалось в нарезанном виде, в блюдцах (на церковной кухне долго изощрялись, создавая видимость изобилия и не забывая об изяществе подачи). Эти порции поступали в продажу, остальные же персики, пребывавшие в жестяных банках, составили призовой фонд для лотереи, конкурса мини-композиций «Садик на тарелке» и маскарадных костюмов. Прямо скажем, если бы не персики, вид стола с призами едва ли подвиг кого-нибудь на приобретение лотерейных билетов.

Как минимум одну банку стащил преподобный Стоукс. Вернувшись в пропахшую имбирем кухню, Стелла застукала его на подступах к буфетной, вооруженного ложкой и открывалкой. Она поспешила ретироваться, не желая конфликта. Зато теперь чувствовала за собой полное моральное право налить в ванну горячей воды не на пять, а на целых десять дюймов, то есть вдвое больше нормы, и нежилась долго, ничуть не волнуясь, что у преподобного режим – отправляться спать ровно в половине одиннадцатого, предварительно поужинав.

Какое это блаженство – хорошенько промыть волосы! Как славно лежать, словно русалка среди водорослей, по самый подбородок в воде и смаковать каждую секунду минувшего дня, начиная с той, когда Дэн вошел в церковь, и заканчивая внешне официальным рукопожатием возле джипа. Стелла с головой погрузилась в остывающую воду, в гулкий, шумящий русалочий мир, заново прожила поцелуй… Воспоминания были так ярки, что перед мысленным взором расцвели алые цветы, а желание стало невыносимым. Стелла вынырнула, задышала, отерла лицо, открыла обратный отсчет часов, что остались до завтрашнего вечера.

За чайным столом времени на размышления у нее не было – знай успевай наполнять чашки да вручать блюдца с персиками. Стелла даже не заметила Нэнси, пока та не выросла прямо перед ней, хотя Нэнси нарядилась как кинозвезда, дополнив образ солнцезащитными очками и алой помадой. Рядом с ней Стелла почувствовала себя увядшим пучком шпината.

– Вот не ожидала, что ты тоже придешь.

– Как же я могла не прийти, когда тут персики появились? Что, по одному блюдцу на брата, верно?

– Да, к сожалению. Зато у нас в достатке имбирного пирога.

Нэнси спустила очки на кончик носа, вгляделась в пирог.

– Гм. Пожалуй, я возьму только персики. Спасибо за щедрое предложение.

Стелла была слишком занята, чтобы оскорбиться. Быстро оглядевшись, она зачастила:

– Слушай, Нэнси, мне нужна твоя помощь. Сейчас будет конкурс на лучший карнавальный костюм, меня назначили в жюри. Я скоро освобожусь. Подожди меня во дворе, ладно?

Через полчаса все персики закончились, Стелла сняла передник, вручила его Дот Уилкинс и наконец-то вышла на воздух.

Приятно видеть такое количество прихожан разом. Еще приятнее ощущать прикосновение ветерка к потной шее. Столик с нелепыми и ненужными призами был уже почти опустошен. Маленькие зрители кукольного представления то и дело звонко кричали: «Сзади! Да сзади же!», заглушая вопли тех, кто участвовал в перетягивании каната. Оркестр в этом гаме пытался не фальшивить, исполняя «Ты – мой солнечный лучик». С облегчением Стелла отметила, как много женщин толпится возле капустного тира в расчете сбить кочанчик к ужину. Нэнси поджидала ее на травке, подставив лицо солнцу, в нимбе сигаретного дыма. Стелла присела рядом.

– Тебе не позавидуешь, – начала Нэнси. – Пока тебя не было, я глянула на этот маскарад. Костюмы – один другого хуже. Разве что вон тот недурен.

Нэнси затянулась и указала на мальчонку, что одиноко стоял возле импровизированных подмостков, предназначенных для конкурса. На мальчонке была скаутская форма, явно позаимствованная у старшего брата и дополненная черным галстуком и красной нарукавной повязкой с изображением свастики. Волосы он щедро смазал бриолином и разделил на косой пробор, над верхней губой намалевал чернильную кляксу.

– Боже! Это, по-моему, слишком.

– Малыш серьезно в роль вжился. Видела бы ты, как он шаг чеканит!.. Ну, какая такая тебе нужна помощь? Сразу скажу: за банку персиков я готова на все…

Нэнси нехорошо подмигнула, и Стелле вспомнились ее ноги, скрещенные за спиной американского солдата. Она поспешно отогнала видение.

– Ничего особенного делать не придется. Просто прикрой меня, придумай что-нибудь на сегодняшний вечер. Я рассчитывала… – Стелла щипала травинки, раздираемая стыдом и нетерпением. – Рассчитывала сказать всем, что сегодня вечером мы с тобой идем проветриться.

Нэнси проницательным взглядом пригвоздила Стеллу к месту.

– А вот это уже интересно. То есть вы, миссис Торн, пытаетесь сказать, что намерены нынче вечером улизнуть из дома с целью получить удовольствие запретного характера? И что вы разделите это удовольствие с персоной или персонами, которых может не одобрить викарий?